Шум и перебранка за спиной отдалялись, и я прибавила ходу, почти переходя на бег. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход меж темных стен, бросилась к нему, уже не таясь, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.

– Мышка, – шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, – я почти успел соскучиться.

Я уронила чемодан, метя попасть по его ноге, но дознаватель ловко извернулся, уклоняясь от «снаряда», и рук не разжал.

– Почему вы не в той стороне? Я слышала вас там! – выдохнула я разочарованно, а потому еще более возмущенно.

– Они справятся, – заявил сыщик, имея в виду своих подчиненных, – а у меня другая задача.

И он вдруг стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.

Голос пропал мгновением позже, как и способность сопротивляться. Я висела безвольным кулем, пока Зверь утаскивал в неизвестном направлении. В ушах шумело, в глазах потемнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня закинули внутрь черного экипажа на одно из мягких сидений. Запах кожи в широком пространстве кареты мешался с легким ароматом мужских духов.

Только хлопнула дверца, как экипаж покатил вперед, а кузен императора быстро задернул шторки на окнах, погружая все вокруг в еще больший полумрак. На улице уже можно было разглядеть очертания домов, и небо постепенно светлело.

Ощутив, что ко мне вернулась подвижность, я тут же раскрыла рот, собираясь закатить настоящий скандал, а Зверь мигом затянул к себе на колени и, сковав мои запястья своей рукой, быстро прижался губами к яремной впадинке.

– Ай! – Я забилась, стараясь вывернуться, когда кожу начало жечь и колоть сотней иголочек.

– Именно так бывает, если снимаешь метку иным способом, не тем, каким поставил, – хмыкнул Зверь.

– Она жжется, жжется. Больно!

– Маленькое наказание строптивой Мышке не повредит.

Я всхлипнула. После всех событий безумной ночи еще и метка обжигала.

– А не нужно было сбегать.

Второй всхлип прозвучал еще громче.

– Глупо, Мышка.

Я проглотила очередное рыдание только затем, чтобы выдавить из себя:

– Вы поставили метку после того, как сняли другие. Она могла прожечь мне кожу! Вам, вам плевать…

– Ш-ш-ш.

Зверь повел рукой, и жжение прекратилось, темные размытые очертания скорпиона окончательно пропали с кожи.

– Эта метка не активировалась в прошлый раз, зато сработала в этот. Так случается, когда ставишь одну в стороне от остальных. Если метки срабатывают все разом, реагируя на нужную эмоцию, они «поджигают» друг друга благодаря близкому расположению, а вот одна маленькая и одинокая может остаться незадействованной.

Удивление вновь перекрыло желание плакать. Никогда не слышала о подобном методе. Зверь просто мастер! То-то он мне все бедра этими метками покрыл, куда дотянулся.

– А на губах? – возмущенно вскрикнула, ловя его на обмане.

– Там не было метки, – как ни в чем не бывало отозвался дознаватель.

– У вас кошмарные методы, и сам вы кошмарный!

– Зато не даю тебе скатиться в истерику, Мышка.

Да уж, ужас прошедшей ночи отступал перед изумлением от действий более чем странного сыщика.

– Отвезите меня в библиотеку.

– Ты оттуда сбежала.

– Теперь хочу обратно.

– Обратно не выйдет.

– Почему?

– Ты самое ценное, что у меня есть. Мышка, я везу тебя к себе.

– Куда?!

– Сперва хотел во дворец, но передумал. Там защита слишком хорошая, Призрак не проберется. Для этого особенного случая я решил открыть свой городской особняк. Так что привыкай звать меня «дорогой Кериас», отныне ты моя любовница, милашка.

– Я вам не любовница!

От возмущения перехватило дыхание.