– Постой. – Лицо Джека прояснилось. – Ты ведь знаешь новенького, Скуинти Морриса. Он из Манитобы. У него еще нет своей лошади. Он ездит на разных, на тех, которых мы называем клячи. Он будет хорошо обращаться с Ленивчиком, я знаю. Я однажды давал ему Мод. У него добрые руки.

Дон с облегчением вздохнул:

– Поговоришь с мистером Ривзом?

– Ты можешь поговорить с ним сам, за обедом. Пойдем.

– Я не хочу есть. И не хочу говорить с директором.

– Почему?

– Не знаю. Когда он вызвал меня утром, он мне показался, как бы это сказать… не особенно дружелюбным.

– Что он сказал?

– Дело не в словах, а в том, как он держался. Может, я и вправду чересчур обидчив, но мне показалось, что он рад от меня избавиться.

Дон ожидал, что Джек станет возражать, но тот немного помолчал и сказал:

– Дон, не принимай это слишком близко к сердцу. Наверное, у директора нервы тоже на пределе. Ты знаешь, что он получил приказ?

– Какой приказ?

– Разве ты не знал, что он офицер запаса? Он получил приказ, который вступает в действие в конце семестра. Без него школой будет руководить миссис Ривз.

Дон и так был взволнован, а теперь у него и вовсе голова пошла кругом. Без него… Как можно так говорить, ведь ничего еще не случилось.

– Это точно, – продолжал Джек. – Мне повар сказал. – Он помолчал. – Послушай, мы с тобой друзья, верно?

– Да, конечно.

– Тогда скажи мне правду. Ты действительно летишь на Марс… или на Венеру, чтобы вступить в армию?

– С чего ты взял?

– Тогда считай, что я ни о чем не спрашивал. Поверь, это не повлияло бы на наши отношения. Мой отец говорил, что, когда наступает пора идти сражаться, настоящий мужчина должен сделать шаг вперед. – Он посмотрел Дону прямо в глаза и добавил:

– Но, что бы ты ни решил, это твое личное дело. Ты знаешь, что у меня скоро день рождения?

– Да. И что же?

– Я собираюсь поступить в школу пилотов. Вот почему я спрашивал, что ты думаешь делать.

– А-а.

– Но в наших отношениях это ничего не меняет. К тому же… ты летишь на Марс.

– Да, на Марс.

– Вот и хорошо. – Джек посмотрел на часы. – Надо бежать, а то останусь без обеда. Ты не идешь?

– Нет.

– Пока.

Джек убежал. Дон постоял в раздумье. Старина Джек, похоже, слишком серьезно относится к происходящему, если бросает учебу ради того, чтобы поступить в школу пилотов. Но он не прав. Не может быть прав. Дон пошел к стойлам. Ленивчик узнал его и принялся тыкаться мордой в карманы в ожидании кусочка сахара.

– Извини, старина, – печально сказал Дон, – у меня нет ничего, даже морковки. Я забыл.

Он прижался щекой к лошадиной морде, почесал пони за ухом и тихо заговорил с лошадью, объясняя что к чему, словно Ленивчик мог понять.

– Вот такие дела, – сказал Дон в заключение. – Мне нужно уезжать, и взять тебя с собой я не могу.

Он вспомнил день, когда познакомился с лошадкой. Ленивчик был тогда почти жеребенком, но Дон очень боялся его. Пони казался огромным, опасным, даже хищным. До приезда на Землю Дон ни разу не видел лошадей. Ленивчик был первым. Внезапно у Дона перехватило горло, он больше не мог говорить. Он обхватил пони за шею и заплакал.

Ленивчик тихо заржал, ласкаясь к мальчику. Дон поднял голову.

– До свидания, лошадка, береги себя.

Он резко развернулся и побежал к общежитию. 

Школьный вертолет высадил Дона на летном поле Альбукерке. Чтобы успеть на ракету, следовало поторопиться – служба контроля полетов требовала, чтобы ракеты делали большой крюк, облетая оружейный центр в Сэндиа. Когда мальчик поставил багаж на весы, ему вновь пришлось столкнуться с предписаниями полиции безопасности.

– У тебя есть фотоаппарат, паренек? – спросил чиновник у весов.