– Шура, я дам вам парабелум, – прокричал Муха, пытаясь заглушить кислый скрежет начинающего в те годы рейва. – Нас ждут великие дела. Вон там две лани трутся.

Действительно, лярвы были не х… такие. Мы подкатили. У меня настроение было так себе, я бы выпил чего-нибудь для рывка, но Муху уже несло по бездорожью.

– А где таких приятных дам выращивают? – задал свой коронный вопрос он.

Они чего-то там съязвили в ответку и продолжали лавировать сочными бедрами. Мини юбченки выгодно обтягивали их станки, так бы и вцепился с голодухи.

– Мы вам не помешаем, сударыни? – продолжал он свой натиск.

– Пристегивайтесь, паситесь!

Я чуть не помер. Вот умора, они так и сказали, точнее, одна из двух. Во, феня, ботают по-своему, тусовочный сленг. А на лицах абсолютная адиафра по отношению к нам. Экспансия затухала, им необходимо что-то иное, возможно, помахать сармаком, но я не успел завершить свой анализ сложившегося паритета шатких отношений.

Бросив в сторону обостренный взгляд, я онемел. Меня словно ударило сверху бейсбольной битой, а потом обсыпали мелом, затем процедуру повторили. Там среди стада полупацифистов стояла она. Нет, точно, это была она. Ломая клином клубный кизяк, я направленно двигался к ней. Но когда приблизился вплотную, не знал, о чем говорить, честное слово. Она тоже смотрела на меня. Под глазами у нее чернели круги, некогда глубокие озера, в которых я тонул каждый раз по-новому, пересохли, на мочках ушей болтались какие-то лоховские нелепые клипсы. Но я ее любил, я не перестал ее любить ни на йоту. Сколько же мы не виделись, звезда моя. Так я тогда подумал, а сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.