Я рассказывала, пела и танцевала об этом на протяжении многих лет, пока мне не пришло письмо:

«Привет, Марина! Хорошо бы тебе самой узнать то, о чем ты говоришь. Тогда это будет весть, а так – только информация».

Стас преподал мне бесценный урок. Он учил меня главным вещам, в двух словах – это реплика Будды:

«Ты должен быть сам светом для себя».

Но суть учения, которое получаешь, общаясь с этим человеком, в словах невыразима”.

– Отличный текст! – радовалась Ирка. – Я вставлю его в свое обращение к друзьям, как алмаз в самодельную, из картонки, корону.

Тут надо заметить, она прямо и твердо советовала Стасу не рассказывать ничего из того, что он собирался поведать публике. Ни – какой он был необыкновенный ребенок, ни про инопланетян, ни – что он остановил растущую Кундалини, а также настоятельно призывала его не козырять своими посещениями секции йоги в девяностые годы…

– Понимаешь, – она мне пространно намекала, – вы со своим волшебным другом немного замоховели. И если тебя еще как-то спасает новый жилет, то ему – я даже не знаю, на что опереться…

Перед бенефисом она его спросила: вы волнуетесь? Он ответил: “нет”, предстал перед собравшимися (в двадцатиградусный мороз она таки наполнила аудиторию!) и выступил с речью, которую ему ни в коем случае не рекомендовалось оглашать. Подыскивая единственное нужное слово, Стас делал большие паузы, листал свою электронную книжечку, публика, молча, ждала, только буравила взглядами устроительницу… И пока тень луны перебралась из Уганды в Кению, ну просто всю пробуравили… Хотя там сидели сплошь свои люди, в том числе достойнейший Евгений Августович Мелдрис, готовый поддержать взбалмошную дочь в любой, самой невероятной авантюре, Иркина тетя, Вавилов и другие друзья и близкие родственники.

– Мы терпеливо ждали: вот-вот он уже что-то соберется и расскажет, – она оповещала меня на другой день. – Вот-вот, вот-вот-вот… Но нет. Полтора часа длилось это мучение. Наконец, докладчик спросил: будут ли вопросы? Вопросов не последовало. Он сказал: тогда я вам расскажу о природе ума…

В общем, когда было предложено записаться в группу, кроме самой Иры записался один-единственный человек, да и тот при ближайшем рассмотрении оказался “от Олега”.

Остальные потянулись к выходу. Неожиданная подруга Станислава сняла выступление на видео: “Вот, – говорит, – посмотрите, какие были ошибки и недочеты…”

– К счастью, Макаренков пригласил меня на современный балет, – сказала Ира. – И я убежала. Успела. Немного развеялась. Но сегодня – уже в десять утра! – позвонил твой друг и спросил: что мы будем дальше делать? Знаешь, если бы такое случилось со мной, я бы влезла под кровать и недели две просидела за плинтусом, а он – ничего подобного! Ну, ладно, – вздохнула она, – в конце концов, надо же человеку дать шанс. Мы-то с тобой видим, что у него в глазах бездна, только он не оратор.

– А я тебе говорила, что он человек дела, а не мастер слова! – заметила я.

– Это не его неудача, а слушателей, – вмешался вдруг в разговор Лёня. – Просто люди пока еще не готовы иметь дело с настоящим просветленным.

На что Ира ответила бодро:

– А мы и не собираемся опускать руки! Со временем снова что-нибудь организуем, только уже более целенаправленное, – предварительно послушав, что Станислав собирается сообщить публике…

Как чайка Джонатан, она пыталась пролетать сквозь скалы. Иногда ей это удавалось. Однажды я купила два билета на медитацию монахов из тибетского монастыря Гьюмед, поющих в стиле гюке, в точности воспроизводя гул сорвавшейся снежной лавины… Нет, вру, на этот раз монахи были из монастыря Гьюто, поющие в стиле дзоке, который сравнивают с ревом могучих яков.