Зависимость? Нет. Она не могла признать это. В конце концов, она ушла, потому что хотела быть самостоятельной. Но в чём заключалась её независимость, если она не могла пережить даже один день без постоянного общения с мамой?

Она набрала номер и на всякий случай отправила сообщение: «Как ты?» Ответ пришёл почти сразу: «Я хорошо, а ты?»

Это был вопрос, который могла бы задать любая мать. И Елена почувствовала лёгкую тревогу, что её мать, возможно, тоже переживает, но скрывает это. Она долго смотрела на экран, задумавшись. Тревога накатила снова. Что если её решение – это не просто шаг к взрослой жизни, а попытка убежать от ответственности и всего того, что она не готова принять?

Зависимость или поддержка? Она могла бы не отвечать на сообщения, не звонить, не просить совета по мелочам, но что это значило бы? Полная независимость или отчуждение?

Вспоминая свой последний разговор с мамой, Елена поняла, что, возможно, её уход стал не только поиском себя, но и прощанием с тем, кем она была в глазах своей матери. Она уже не была просто дочерью, которая каждый день нуждается в совете. Но была ли она готова стать тем человеком, который не боится жить и решать, не оглядываясь?

На экране снова появилось сообщение: «Если что-то нужно, помни, что я всегда рядом.»

Елена улыбнулась. Странно, но теперь эти слова звучали не как утешение, а как напоминание о том, что она должна научиться быть взрослой. Ведь быть взрослым – это не просто делать что-то по-своему, а принимать ответственность за свои поступки и решения. И, возможно, даже за свою неспособность быть абсолютно независимой.

Она закрыла телефон и встала с места. Всё только начиналось.

Прошло несколько месяцев с того момента, как Елена переехала в новый город. На первый взгляд, жизнь устоялась – она устроилась на работу, начала встречаться с новыми людьми, приспосабливаться к изменившемуся ритму. Но в глубине души чувствовала, что что-то не так. Всё было как-то слишком ровно, слишком спокойно. Всё чаще она ловила себя на мысли, что что-то важное уходит из её жизни, но не могла точно понять, что именно.

Звонки домой становились всё реже. Она сама не могла объяснить, почему. Сначала она пыталась оправдать это занятостью: работа, новые обязанности, необходимость привыкать к новой обстановке. Но каждый раз, когда её телефон звонил, и она видела имя мамы на экране, она ощущала странное напряжение, как будто не хотела слышать этот голос. Не потому что она его не любила, а потому что этот голос всё чаще становился напоминанием о том, что её жизнь была уже не той, какой она была раньше.

Марина, конечно, не могла не замечать изменений. Спустя пару недель после того, как Елена переехала, её мать начала замечать, что она не так часто отвечает на звонки, не так охотно делится деталями своего дня. Мама пыталась найти объяснение, но с каждым разом её попытки становились всё более настойчивыми.

– Ты что-то скрываешь от меня? – спросила она как-то раз, когда Елена, не зная, что ответить, просто промолчала на другом конце провода.

Елена почувствовала себя виноватой, но не знала, что сказать. Разрыв не был очевидным. Он не произошёл за один день, и не было громких слов или ссор. Просто постепенно что-то в отношениях изменилось, как если бы из-под пальцев скользил песок, и в один момент можно было заметить, что ты уже не держишь ничего в руках.

Она начала избегать разговоров о будущем, не брала на себя обязательства приехать домой. Казалось, что дистанция между ними увеличивалась не только физически, но и эмоционально. Елена всё чаще говорила себе, что «всё будет нормально», но за этим «нормально» скрывалось что-то неуловимое. Чувство, что отношения с матерью становятся всё более поверхностными. Обычные вопросы о том, как прошёл день, теперь казались банальными и лишёнными глубины.