Ни одной фотографии Нины на стене при этом не было. Если бы Денис не сказал, что у него есть сестра, я бы вообще не поняла, кто такая Нина.

– Вы подружитесь, – уверенно добавила Мать Дениса, как будто видела мою книгу жизни. – Раз уж мы будем семьей…

Последняя ее фраза звучала как приговор. У меня уже была семья. Я, мама и папа. Другую я не хотела.

Пока не укладывалось в голове, что я сама стану мамой. Что Денис будет связан со мной на всю жизнь. Пока мне действительно стоило отдохнуть и восстановить силы.

Три дня в доме матери Дениса тянулись бесконечно. Я чувствовала себя лучше на следующий день, но Зоя Михайловна запретила мне вставать.

Она велела Нине остаться со мной дома, присматривать. Сама умчалась куда-то получать мои анализы и советоваться со своей подругой.

Нина, примерно моя ровесница, слава богу, оказалась немного социопаткой. Она говорила со мной только по делу, не задавала вопросов, не позволяла себе суждений и пустой болтовни. Она заперлась в своей комнате и выходила оттуда только в туалет и поесть. Накормить меня заодно, ведь мать ей приказала дать мне суп в полдень, а на полдник пряники и кефир.

Я сходила принять душ. После общаги брезгливость не страшна, но даже в общей душевой я чувствовала себя лучше. В этой квартире мне было страшно сделать лишнее движение. Из-за Зои Михайловны, конечно. Пожив с ней три дня, я поняла, что Нина боится мать не меньше, чем я.

Мои анализы, разумеется, были не очень, но не трагедией. Я собиралась пересдать их как можно скорее, ведь чувствовала себя уже намного лучше. В пятницу Зоя позволила мне сходить в универ на занятия.

Думаю, она бы не отпустила, но я упомянула важную лекцию у Сергея Борисовича. Имя моего куратора Зоя знала. Видимо, от Дениса. Она поскрипела зубами, но выдала мне сумку, ключи от квартиры и тонну инструкций, как закрывать дверь, когда возвращаться и тому подобное.

Я шла в универ пешком, дышала воздухом, удивляясь, как моя жизнь изменилась за эти дни. В голове все еще не укладывалось, что я жду ребенка и живу в плену у будущей бабушки.

Невероятное что-то.

Я до сих пор не сказала родителям. Страшно.

Мама ждала домой на выходные, но я приготовила речь, чтобы не ехать. Мне нужно еще немного времени и смелости. И Дениса Майорова. Мы не поговорили нормально. Телефон не в счет. Я не знала его, не доверяла. Вдруг сейчас он приедет и скажет, что передумал.

Что я буду делать тогда?

«Рожать», – ответило мне сердце маминым голосом. И папиным тоже. Он не стеснялся говорить, что совершенно не желает мне мужа.

«А вот внуков надо, Наденька. Внуков мы воспитаем. Так что не ведись на мужиков», – вещал папа на каждом семейном сборище.

Я краснела, бледнела, но за парней не хваталась, как за спасательный круг. Я хотела нормальную семью, ведь перед глазами был очень крутой пример родителей.

Никто из моих приятелей не дотягивал до высокой планки.

– Надь, телефон, – шепнула Таня.

Я глянула на светящийся экран и вздрогнула. Денис звонил. Пока соображала, телефон потух.

Я написала Майорову:

На лекции, в универе. Не могу говорить.

Майоров сразу ответил:

Я в городе. Заберу тебя. Во сколько?

Через полчаса свободна.

У меня была еще одна лекция, но я отчаянно хотела увидеть Дениса. Никакого терпения не осталось.

Полчаса тянулись дольше, чем ужасные три дня в квартире Майоровых. Едва нас отпустили, я что-то навешала Тане на уши про срочные дела и умчалась.

Я чувствовала себя такой счастливой, сбегая по ступенькам на первый этаж. Короткая юбка и сапожки на шпильке добавляли мне уверенности в собственной неотразимости.