Давид порывисто обнял Вику, немного помедлил, возможно, ожидая её реакции, но, не дождавшись, повернулся и быстрым шагом направился к автобусной остановке. Вика осталась стоять, в недоумении глядя на удаляющегося Давида. От жалости к этому маленькому, худенькому мальчику у неё всё заныло внутри, она хотела крикнуть, чтобы он вернулся, но, как назло, все слова застряли в пересохшем от волнения горле. Только потом, вернувшись домой, Вика раз за разом вспоминала эту сцену и ругала, ругала себя за то, что не нашла нужных слов, чтобы остановить своего друга, чтобы сказать ему, что любовь к математике и шахматам не мешает тренировкам и умению кататься на лыжах. Мысленно доставалось и неуверенному в себе Давиду за то, что так легко сумел отказаться от их дружбы. Больше они не встречались, у каждого их юная подростковая жизнь потекла в своём привычном русле.

Шли годы, у подростков происходили изменения и во внешнем виде, и в манерах, и в интересах и увлечениях. Вика сменила вид спорта, она прибавила в росте и не казалась самой маленькой в школьной волейбольной команде, которая достигла больших успехов и удостоилась чести выступать на юношеских городских соревнованиях. Не только в этом у неё произошли перемены, Вика параллельно с учёбой в школе окончила курсы кройки и шитья, и это давало ей возможность при всеобщем торговом дефиците выглядеть красиво, модно и современно. Мечтой для девушки, умеющей шить, было обладание иностранным журналом под не совсем понятным названием «Бурда». Даже если этот журнал попадал тебе в руки всего на день, а то и просто на несколько часов, это было удачей! Из журнала можно было скопировать выкройки, перерисовать модные фасоны, а потом, после нескольких вечеров просиживания за швейной машинкой, удивить всех, явившись в новом наряде на школьный вечер или на танцы в местном клубе. И как приятно было наблюдать за парнями, которые, вывернув шею, провожают тебя восхищённым взглядом, а потом выстраиваются в очередь, чтобы пригласить на танец. Ещё у Вики появилось твёрдое решение после окончания школы поступать в университет на филологический факультет романо-германского отделения. Поэтому она усиленно изучала английский и посещала дополнительные курсы иностранных языков. У неё совсем не было свободного времени, но, оставшись в тишине в своей комнате наедине с общей тетрадью в синем клеёнчатом переплёте, Вика записывала свои стихи, которые приходили к ней, не спрашиваясь, в любое время суток и выливались поэтическими строками на тетрадный лист. Ещё совсем недавно в душе у Вики боролись два желания, совершенно разные, можно даже сказать, противоположные. Ведь мысль об университете пришла не сразу. Вначале, основательно увлекшись театром, Вика вынашивала идею поступления в театральный вуз и даже начала подбирать материал для прослушивания. Семью в свои планы она не посвящала, предполагая сделать сюрприз и эффектно преподнести эту новость. Она хотела приобщить к театру и своих родителей, однажды пригласив их на спектакль. Вика заметила, что во время представления родители скучали, а отец даже позёвывал, прикрывая рот ладонью. Когда вернулись домой, она завела разговор о театре, о сегодняшнем спектакле, но диалога и дружеской беседы не получилось. Зато отец прямо высказал своё мнение:

– Знаешь, Викуся, мы с мамой любим смотреть фильмы, особенно про жизнь, про настоящее, не придуманное, когда тебя то, что ты видишь на экране, задевает за живое. А в театре всё ненастоящее, бутафорское, и декорации картонные, и природа на холсте нарисована, и актёры дерут горло, чтоб их было слышно аж на заднем ряду. Всё искусственное, на то оно и искусство! Ты не огорчайся, главное, что тебе нравится театр, а мы уж с матерью как-нибудь проживём и без него.