– Боже! – выдохнула рвано, понимая, что натворила.

Парень держался на ногах, оперевшись ладонью о смежную стену. Шумно дышал сквозь зубы и пытался сфокусировать свой взгляд на мне.

– Калинина, я знаю, что ты не в восторге от меня. Необязательно было это доказывать таким образом.

– Я д-думала, ты г-грабитель. Прости-иии… Н-нужно скору-ую.

– Помоги мне сесть сначала.

Я не знала, с какой стороны подойти к нему, чтобы больше не навредить. Игнорируя поток горячих слез, обхватила его туловище, перекидывая левую руку за шею. Он двигался сам, пытаясь облегчить свой вес для меня.

Мы упали на диван, едва дошли. Паша устало закрыл глаза и откинулся на спину.

– Не засыпай, пожалуйста. Я сейчас. Только позвоню.

Пока сообщала диспетчеру стандартные детали, наблюдала за парнем, смирно сидевшим на диване. Он побледнел, но дышал более размеренно. Возможно, тогда сработал выброс адреналина.

– Пашенька, – ласково прошептала, пробуя на вкус его имя. Присела рядом, согнув одну ногу в колене. – Извини меня. Я, правда, случайно.

Зимин нашел на ощупь мою руку и сжал. Жалобно всхлипнув, я придвинулась к нему, и устроилась боком. Гладила подушечкой большого пальца его ладонь и тихонько плакала. Слезы все текли и текли, не переставая. В какой-то момент поняла, что сползла вниз и дышала ему в шею. Мои губы находились в миллиметре от его кожи.

Не думая ни о чем, сократила ничтожное расстояние и оставила легкий поцелуй. Затем прислушалась к своим ощущениям, понимая, насколько мне нравится ощущать его вкус на языке. Терпкий, немного солоноватый, но безумно вкусный. Поцеловала в гладкий подбородок смелея, еще раз. Застыла перед приоткрытыми губами. Дрожь пробежала по моему телу. Он наклонился, и наши губы встретились. Неуверенно, пробуя друг друга, словно знакомясь впервые.

Я так мечтала о поцелуе с ним. Дорвалась.

Каждую ночь, засыпая, представляла, какого это, когда он целует. Понравится ли мне?

Его губы оказались горячими и твердыми. Язык медленно заскользил внутрь, сплетаясь с моим. Горьковатый вкус чужой слюны дарил неописуемое наслаждение. Меня потряхивало от взволнованности и возбуждения одновременно.

– Паша, – ухватившись одной рукой за мужское плечо, я прервала поцелуй и вжалась лбом в его.

Наше шумное дыхание смешалось воедино.

– Ну что ж, одну проблему мы решили. Всего лишь нужно было разбить мне голову, – с грустной усмешкой проронил он.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова немного кружится.

Скорая приехала минут через сорок. Осмотрела пострадавшего, обработала раны и настояла на госпитализации. Необходимо было провести КТ головного мозга и исключить любую травму.

Провели мы в больнице не так долго, врач изучил снимки и сообщил о диагнозе – легкое сотрясение головного мозга. Женщина выдала пару блистеров на руки и, поправив оправу очков, продолжила строчить у себя на листочке.

– Мы должны зафиксировать случай: где и как это произошло.

Павел сидел на краю кушетки, расставив ноги, и смотрел в пол. Я стояла около двери, вся напряженная и зареванная.

– Понимайте…, – неуверенно подала голос, заставив врача обратить на себя внимание.

– Случайно ударился, – сухо перебил Зимин и кивнул на лист. – Запишите это у себя.

– Но как же? – возмутилась женщина.

– Я все сказал.

– Сейчас тогда распечатаю заявление. Вы распишитесь и можете быть свободны.

Врач удалился, негромко хлопая дверью. Мы остались наедине. После поцелуя в голове творился полный кавардак. Я не знала, как теперь себя вести. Поцелуй же ничего не значит, верно? Это просто была минута слабости.

Переминаясь с ноги на ногу, я оттянула манжеты джемпера и заломила руки. Паша не смотрел на меня, дотронулся до поврежденного виска и поморщился.