– Теперь можешь вылезать.

– Ого! – парнишка был не испуган – скорее, в восторге. – Как вы его!

– Ты точно знаешь, где он живет?

– Точно-точно, – заверили меня. – Тут недалеко, через пару дворов. Я у них даже бывал. С братом, – добавил он, словно опасаясь, что за такие проделки его точно отругает незнакомый сыщик, который и не сыщик вовсе.

Я перезарядил пистолет, проверил патронник и убрал оружие в карман. Если после первой пальбы сюда никто не сбежался, то и после второй тоже вряд ли найдутся еще уши.

– Как думаешь, от его квартиры? – я вытащил связку ключей, которую добыл у другого нападавшего.

– Пойдет, – закивал парнишка.

– Тогда идем, – я выпроводил его наружу и поплотнее прикрыл дверь за собой.

– Как тебя зовут? – спросил я, как только мы вышли на улицу.

Погода начала портиться – ветер усиливался, нанесло тучи. Я поднял воротник, а паренек подобрал со скамейки свой кепарик и натянул его по самые уши.

– Егорка. Так брат меня называет. А на заводе я Георгий Вениаминович, – с гордостью представился он.

– Значит, ты серьезный человек, – усмехнулся я. – Куда нам идти?

– Во-о-он туда, – он указал по диагонали через двор.

Я осмотрелся, чтобы запомнить путь и не заплутать на обратной дороге. Бревенчатые дома строились без особых изысков, ломаных контуров или обшивки. Но добротно сбитые из толстых сосновых стволов прямоугольники все равно не были похожи один на другой.

Где-то стояли наличники, как на старых деревенских домах. Где-то были выкрашены торцы бревен. Синие, желтые, красные вертикальные полосы мелькали то тут, то там. Но этой тройкой цветовая гамма все равно не ограничивалась.

И чем больше я смотрел, тем лучше понимал, что даже такой простой квартал сооружен таким образом, что заблудиться в нем довольно сложно. И хотя квартиры здесь маленькие, а дома снаружи выглядят очень просто, есть какое-то неуловимое очарование классического рабочего района.

– Тут не очень далеко, два двора и все, идем, – поторопил меня Егор.

Между домами не росли деревья, но пространство было ухоженным и чистым. Все прибрано. Немного пустынно, но наверняка людям, которые проводят много времени на заводах, не очень есть дело до происходящего вокруг.

– Скажи, сколько ты работаешь? – спросил я. – В смысле, сколько часов в день?

– Двенадцать часов. Но это потому что я еще слишком мал для нормального рабочего дня.

– Многовато труда, ты не находишь?

– Так это одна смена всего лишь. И кто постарше, работают четырнадцать часов.

– Мне говорили совсем другое, – заметил я. – Что работа здесь у вас в радость.

– Не то чтобы в радость, конечно, – защебетал парнишка. – Понимаете, все зависит от бригадира. Вот у нас человек хороший. А бывают такие, кто все на простых работяг валит и с них спрашивают потом. У нас на заводе шесть бригад всего. И один такой… – он посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения выругаться. Я махнул рукой: – такой ублюдок! Управы на него нет.

– Давай ближе к делу.

– А, так вот, бригады работают посменно. Сейчас работы много, поэтому отдыхает сегодня только одна. А обычно три работают, три отдыхают. День через день, по очереди. Понимаете?

– Хм, – не сдержался я. – Действительно не так плохо, как я думал.

– Это у вас, сыщиков, ни минуты покоя, да? – полюбопытствовал парнишка.

– Нам не надо стоять у станков. Это проще.

– Кому как, – философски заключил паренек.

– Знаешь, – мне пришла в голову провокационная мыслишка, – я много где бывал и видел в одном месте, что люди работают по восемь часов в день. А некоторые – по пять. Но ежедневно.

– Быть не может. Это же… бестолково так, – Егор не сразу нашелся с ответом, но по его реакции я понял, что он и сам не очень одобряет это.