Тонкий слой прелой листвы тихо шуршал сухими краями под нашими ногами. Зима, сурово надвигающаяся на нашу местность, уже потихоньку брала бразды правления в свои руки – свежий иней на ветках мягко искрился в закатных лучах. К счастью, куст оказался достаточно пышным для того, чтобы и без зеленой листвы скрыть в своем сердце всю нашу группу. Да и надвигающиеся сумерки несколько маскировали наше местонахождение.

На улице, шумевшей в нескольких метрах от нас, один за другим зажигались светлые фонарики уличного освещения, а наши голоса заглушались выкриками уличных торговцев, под конец дня решивших почти задаром распродать свой товар. Можно было спокойно обсуждать планы побега и преодоления защиты, не боясь, что будем подслушаны.

Я неловко дернулся в сторону брата, чувствуя, что еще немного – и боль, острыми шипами разрастающаяся у меня в груди, станет совершенно невыносимой. Дышать и то уже было сложно. Не представляю, каково моему брату – на него сегодня свалилось куда больше, чем на меня, но не ответить согласием императрице драконов я не мог. И вообще – сделал бы все, что она бы ни захотела, за один только шанс найти Меланию.

– Не знаю. – Я пожал плечами, подняв голову к закатному солнцу, последние минуты освещавшему местность. Высокие башни столичного дома графа Олдберга вспыхнули кровавым светом, усиливая уже плотно поселившуюся в душе панику, что мы можем не успеть спасти нашу невесту. Наконец, темная черепичная крыша потонула в вечерних сумерках. Я тяжело выдохнул, отчаянно мечтая быть сейчас там, внутри этого мрачного в темноте дома с абсолютно пустыми, словно безжизненными окнами.

– Значит, так. – К нам с братом подошел император и остальные, явно о чем-то договорившись. – Давид сказал, что помимо самого графа дом могли посещать беспрепятственно еще два человека – его бессменная управляющая поместьем и повариха. Все остальные в дом либо не допускались, либо имели одноразовое разрешение на вход.

Надежда, еще недавно оставившая меня, снова возродилась.

– Мы можем это как-то использовать? – серьезно уточнил я, поворачиваясь лицом к дядюшке.

– В теории, – подал голос наставник, рассеянно рассматривая свои руки, что он всегда делал в состоянии глубокой задумчивости. Темные волосы упали на его плечи, заколка, что еще недавно сковывала густые пряди, где-то потерялась. – Но пройти внутрь сможет лишь один и… – он как-то опасливо поднял на нас взгляд, – не обладающий совершенно никакой магией.

Я грязно выругался, снова посмотрев на темные окна строения. Там вообще есть хоть кто-либо живой? Дом не создавал даже иллюзии какой-либо обжитости. Но тут же я снова обратился в слух, прокручивая в голове различные сценарии дальнейшего развития событий.

– Как это сделать и что для этого нужно? – Нет смысла рефлексировать о том, что Меланию ни я, ни брат спасать не пойдем. Лучше подумать о том, кто пойдет и как его правильно подготовить к опасному походу на чужую территорию.

– Я могу по крови имевших допуск хоть когда-либо создать копию такого временного разрешения. Но тут есть еще одна загвоздка… – Наставник замолк, как-то неловко перекатившись с носка на пятку. На его скулах заиграл чуть смущенный румянец, словно именно он был виноват в проблемах, что так щедро валятся на наши с братом головы все последнее время. Я подался чуть ближе, отчаянно надеясь не пропустить никакую важную информацию. – Если допуск имела женщина, то и пройти сможет только женщина.

Я нахмурился, перебирая подходящие на эту роль кандидатуры, но никого не приходило на ум – все в нашем окружении либо не пойдут на такой риск, либо просто не справятся с этой задачей. В нашем отделе и вовсе не было не одаренных хоть какой-либо слабой магией, и не потому, что это было обязательным условием службы, как было когда-то до нас, а только потому, что у нас слишком давно не было новых людей.