И все же, мне было интересно, знал ли Давид о том, что между мной и его братом что-то намечается? После расставания он не смог полноценно уйти из моей жизни, и, готова поспорить, кто-то из его шестерок продолжал следить за мной и докладывать хозяину о каждом моем передвижении.

– Нет, – отозвался Кир, неспешно ведя меня по лестнице вверх. Туда, звучал рояль и слышались голоса, – у него было не очень приятное происшествие на одном из заводов.

Я глянула на парня снизу вверх и заметила, как на его губах мелькнула хитрая ухмылочка.

– Ты имеешь к этому отношение? – прищурившись, спросила я. У Кира достаточно длинные руки – в прямом и переносном смысле, чтобы подергать брата за нервы. Хоть и не сильно. Так и не дождавшись ответа, я сделала вывод сама, – ах ты пакостник, Кирилл Пожарский.

– Даже не представляешь, как я мне нравится шалить, – дерзко улыбнувшись, Кир переместил ладонь ниже, мизинцем поглаживая мою ягодицу через тонкую ткань.

Я кинула на него укоряющий взгляд, но тот встретил его со страстью. В его голубых глазах полыхал огонь, словно я была единственным объектом вожделения в его вселенной. И мне стоило лишь кивнуть, чтобы он набросился на меня огненным вихрем.

Мы застыли перед высокими дверьми, за которыми располагался зал, полный гостей. Где-то там Давид дежурно улыбался и жал руки многочисленным партнерам. А я едва могла дышать от того, что его брат гладил мой зад в полумраке лестницы.

Кир склонился к моему лицу, и я, задержав дыхание, приготовилась к поцелую, но парень лишь прошептал:

– Помни, что ты без ума от меня, – напомнил он и, одарив меня очередным взглядом, полным восхищения, кивнул швейцару, чтобы тот раскрыл двери.

Когда мы вошли внутрь, меня ослепило сиянием. Света и бликующих поверхностей было столько, что в уголках глаз собрались капельки слез, и мне оставалось лишь надеяться на водостойкую подводку, которой были нарисованы графичные стрелки на моих глазах.

Зал был роскошным. Словно его спроектировали для проведения торжественных балов или королевских свадеб. В ближайшей к нам части был островок ювелирного рая – именно здесь на множестве стендов и манекенов были представлены украшения, которые предлагались гостьям этого благотворительного вечера.

По центру зала были расставлены круглые столы, застеленные белоснежными скатертями. Официальное открытие еще не состоялось, и гости, покачивая бокалами шампанского, обменивались любезностями.

Я пробежалась по взгляду и заметила одну яркую закономерность.

– Дай угадаю, все пришли в белом не случайно? – усмехнулась я.

– Разве ты не знаешь, что на такого рода мероприятиях всегда устанавливают дресс-код? – мы с Киром обменялись хитрыми взглядами.

Да, на этом белом полотне мы выглядели двумя черными пятнышками. И, пока мы не прошли через ювелирный островок, нас не было видно, но совсем скоро мы точно попадем в эпицентр всеобщего внимания.

– Как нас пустили? Ведь тебя явно нет в списке приглашенных, – уточнила я, когда Кир повел меня в сторону мерцающих украшений.

– Я умею открывать двери, – загадочно ответил парень.

Закатив глаза, я вынырнула из его объятий и затерялась меж стеллажей с ожерельями. От красоты и яркости бриллиантов рябило в глазах. Но все было не то. Ничто не цепляло.

Пока я не дошла до главного стенда и не замерла перед массивным ожерельем, вернувшим меня в воспоминания.

– Я придумал это для тебя, – сказал Давид, когда впервые продемонстрировал мне эту увесистую змею, дважды огибающую шею. Блестящая голова змеи примыкала к пульсирующей артерии, а хвостик аккуратно ложился в ложбинку меж груди. – Ты такая же гибкая, яркая, – голос Давида из прошлого звучал в моей голове, – такая же хитрая, моя змейка.