– Момент.

Приблизившись, Макмиллан через плечо Зэфа направил луч света на скомканное мочало разноцветных проводов.

– Вот так.

– И как ты во всем этом разбираешься?

– Просто. Я механик в четвертом поколении, забыл? Вот сюда. Чуть выше, о’кей. Сейчас подкрутим и заменим переходник.

– Что-то ты долго.

– Такое впечатление, будто ты думаешь, что генераторы все двадцать лет работали, а потом где-то обрыв провода произошел. Их запускать надо вручную, бро.

Какое-то время Мичиган молча работал, поочередно выбирая из сумки необходимый инструмент. Перестав шутить, Рэнди терпеливо ждал. Сказывалось царящее на судне непонятное напряжение.

– Ну вот, – закрыв крышку последнего генератора, Зэф подошел к пульту управления и, нажав несколько кнопок, поочередно потянул на себя рукоятки. – Скрести пальцы, бро.

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом в помещении разлился слабый, едва заметный свет, сопровождаемый шумом и стуком оживающей техники.

– И это все? – разочарованно оценил Макмиллан. – Да уж, не густо.

– Не торопись.

Вернувшись к инструментам и сменив отвертку, Мичиган что-то подкрутил в одном из генераторов, увеличивая приток мощности.

– Ну же, не подведи меня.

Свечение стало интенсивнее, и одна из ламп звонко лопнула, обдав Макмиллана бледным искрящимся снопом.

– Эй! Осторожней! – техасец пружинисто отскочил в сторону, прикрывая лицо и шляпу рукой.

– Да-а, – поправив шапку, Мичиган поднял голову к потолку и белозубо осклабился, слушая нарастающее гудение внутри корабля. – Давай-давай. Просыпайся, малыш.

– Заработало!

– Но ненадолго, – покачал головой Мич, быстро упаковывая в рюкзак инструменты. – Нам лучше поторопиться.

Около часа бесцельно поплутав в чреве стального гиганта, Паштет с Треской наконец-то выбрались на верхнюю палубу «Поликарпова», где безраздельно властвовали снег, наледь, буревестники и промозглый антарктический ветер. Холод здесь был такой, что у обоих мгновенно посводило челюсти, а глазные яблоки пронзили сотни игл от солнечных лучей, отражавшихся от покрывавших корабль сугробов. Завозившись, повара стремительно нацепили на носы солнцезащитные очки.

– Ох ты ёшкин-корневище! – сунув было нос в дверной проем, за которым начиналась открытая палуба, Треска испуганно юркнул назад. – Не, брат, я туда не пойду.

– Ты чего это? – обернулся уже вышедший наружу Паштет.

– Небо, – Треска пальцем в перчатке указал сначала в потолок коридора, а затем в пол. – И до земли высоко. Зря мы сюда поперлись.

Поначалу простое задание теперь не вызывало у него энтузиазма. Тем более что дверь с закругленными углами, чуть утопленная в стену, выходила как раз на небольшой участок перед гигантской трещиной, разделившей корабль напополам.

– Ну, ты за двадцать лет совсем в червяка превратился, – фыркнул Паштет. – Давай, идем. Нечего рассусоливать. Тарас тебе бинокль просто так дал?

– Хочешь, бери, – со слабой надеждой предложил толстяк.

– Дудки, это твое задание. Вот и выполняй, – засунув большие пальцы за лямки рюкзака, Паштет посмотрел на небо, в котором высоко кружили клекочущие буревестники, и глубоко вдохнул. – Красота.

Продолжая что-то бурчать, Треска неохотно выбрался из коридора и, встав рядом с напарником, недоверчиво посмотрел на один из трех гигантских радарных шаров-зондов, в тени которого они находились. Было здесь много и другой всевозможной техники, от солнечных батарей и радарных установок до высоких антенн, облюбованных птицами под гнезда, и спутниковых тарелок.

Желая побороть подступившее головокружение, Треска взял бинокль и принялся разглядывать далекий берег с видневшейся лодкой и руинами полярной станции. На его беду, из-за перефокусировки зрения голова закружилась сильнее, и к горлу подскочила дурнота.