– Мне заказали сценарий на теологическую тему.

Эти слова, которые, по мнению Ивана, должны были заставить уважать его, следователь даже не услышала.

– Что было дальше?

– Дальше было невероятное. Этот человек как будто включил нам фильм в формате «три дэ» прямо перед скамейкой, на которой мы сидели.

– Он что, натянул экран в воздухе прямо в парке и выключил солнце?

– Да нет, что вы, ничего такого он не делал. Не подумайте опять, что я сумасшедший. Фокус это был, или гипноз, не знаю. Я чувствовал себя в абсолютной реальности, будто находился в самом кино, в его сценах. Я слышал запахи, страдал от жары, хотя у нас сейчас только апрель. А когда это наваждение прошло, оказалось, что уже вечер. У меня осталось полное впечатление, что я и Дэвид побывали во дворце царя Ирода. Честно говоря, я испугался.

– Чего?

– Той реальности, в которую попал.

– Так, что было дальше?

– Мы распрощались с этим странным типом, пошли по своим делам расстались с продюсером Розгиром на углу Кронверкского проспекта с Кронверкской улицей. А через мгновение я услышал страшный шум и крик. Это сосуля убила Дэвида. А этот, виновник его гибели… Я уже в третий раз рассказываю все, как было, а мне не верят! Время проходит, – он может сбежать!

– Не беспокойся, уже мотоциклетки с пулеметами и бронетранспортеры с бомбами обследуют весь город, – успокоила Светлана Владимировна.

– Слава Богу! Он очень коварен, он очень силен.

– Тебя вызовут, опишешь облик подозреваемых.

– Да, конечно. А скажите, там, в камере со мной какой-то человек. Он не опасен?

– Не знаю. Но думаю, что не больше, чем вы. Выживай, товарищ сценарист. Но если ты, сейчас же, не расскажешь, кто твои сообщники и зачем вы хотели устранить товарища Перекрестина, я посажу тебя в камеру с самыми злыми уголовниками. Они тебя опустят в первую же ночь. Подумай.

Безуглофф знал из сериальных сценариев характеры мерзких оперов и подлых следователей. Но видеть натуральный персонаж не доводилось. Теперь ему казалось, что он правильно представлял себе образ существа в погонах – этот профессиональный холодный взгляд, ехидную угрозу, безразличие к личности. Она, следователь, убеждена, что он, художник пера Безуглофф – преступник! А это совсем не так! Да смешно, в конце концов!

– Вы меня обязаны отпустить или препроводить к самому большому своему начальству. Вчера в Александровском парке мы столкнулись с группой…

– Ты уже говорил. Все, тебе официально назначат следователя, будешь ему байки рассказывать. Уведите!

Безуглоффа выводили из камеры под горькие и тихие стенания товарища следователя.

– Понавыдумывают такого, что хоть стой, хоть падай. Сценаристы хреновы! У них кровища течет с экранов, а как сами столкнутся с опасностями, так у них мозги вылетают. Кино ему показали с дворцом Ирода, как будто наяву, вот он в штаны и наложил.

И Светлану Владимировну прорвало, она в голос выкрикнула вслед сценаристу:

– Тут с двумя детьми не управиться! Это же страшнее Ирода! Родил бы сам, попробовал, что это за муки, а потом повоспитывал бы. Вот где ужас! Сценаристы хреновы.

Светлана Владимировна порывисто собрала документы и выскочила из помещения.

В этот же день для следственных действий в очередной раз вызвали и соседа Безуглоффа по камере. Его привели к следователю Степану Степуре, который как-то торжественно заявил:

– Я понял, почему ты не хочешь признаться. Ты одержим дьяволом. А посему мы проведем для тебя отчитку, и ты поймешь, что нельзя глумиться над святостью, и ты сознаешься. А теперь я обращаюсь к лукавому, который в тебе: ты слышишь меня, Сатана? Оставь этого человека!