Поиск мировоззренческих оснований теории социально-культурной деятельности, разработка новых методологических регулятивов, разработка нормативов предметной деятельности составляют содержание рефлексивно-методологического анализа, выходя за границы предметного поля собственно педагогики, и вступают в междисциплинарную область. Это проистекает из трансформации феномена «социально-культурная деятельность», инновационных изменений его содержательных, пространственных и временных характеристик. Это – не простой терминологический спор. Не ответить на вопросы о содержании и объеме понятия «социально-культурная деятельность» – значит «управлять тем, не знаю чем» (В. В. Туев) и готовить специалистов неизвестно для чего. При этом мы несколько отступаем от содержательных элементов понятия «социально-культурная деятельность», выделенных Ю. Д. Красильниковым (социально-культурная деятельность – это и общественная практика, и учебный предмет, и отрасль научных знаний), и акцентируем внимание не на триаде, а на диалектике теории и практики, на динамике практики и её отражении. Как мы полагаем, это целесообразно в том плане, что позволит соотнести две системы – объективно-реальную и теоретическую, – объяснить закономерности эволюции теоретической системы, выявить её перспективы и тем самым обнаружить статусные позиции.

Прежде всего мы исходим из имманентности социально-культурной деятельности всем общественным системам, признавая её необходимым механизмом эволюции и средством целенаправленных трансформаций. При субстратном подходе обнаруживается многообразие субъект-субъектных отношений, взаимодействие которых обусловливает свойства социокультурной системы.

Субстратом социокультурной системы является homo culturalis, целенаправленная деятельность которого порождает все изменения в социуме и его культуре. Результаты познания элементарно-субстратных взаимодействий становятся основами разработки технологий социально-культурной деятельности. Поэтому определения авторов, разрабатывающих педагогический подход к исследованию социально-культурной деятельности (по мнению Ю. Д. Красильникова, социально-культурная деятельность есть ориентированная на человека деятельность воспитательная, раскрывающая его духовный потенциал), наполняются дополнительными смысловыми характеристиками: эта деятельность направлена на «активное функционирование личности в социальной среде», на то, чтобы индивид научился выбирать адекватные формы участия в социально-культурных процессах (Т. Г. Киселева, Ю. Д. Красильников), способствует формированию социально-культурного статуса. Последнее дополнение побуждает Ю. Д. Красильникова выделить экономический, гуманитарный, организационно-управленческий аспекты, в которых проявляется природа и назначение социально-культурной деятельности. Это, на наш взгляд, уже уводит педагогику в межпредметную область. В высшем значении воспитание – и это принимается отечественной культурой – означает научение, обучение всему нужному, полезному (В. Даль). В качестве нового социального заказа социально-культурной деятельности выступает «полезность знаний и умений, реализуемая в большом числе полезных нововведений (инноваций) – от технологических до управленческих, культурных и социальных»12.

В стремлении концептуально соотнести социальное и культурное некоторые авторы обращают внимание на инкультурационный смысл и назначение процесса социально-культурной деятельности, в ходе которого должны сохраняться, распространяться и усваиваться культурные ценности. Возникает вопрос: что мы будем понимать под культурными ценностями, ибо человек культурный существует как целостность в экономической, политической, социальной и духовной сферах, причем на протяжении всей жизни. Узнавание человека, как это требует педагогика «во всех его отношениях» (К. Д. Ушинский) – процесс длительный и многосторонний. Так, исследовательский поиск ведет в область антропологии, в частности антропологии педагогической. В. В. Туев определяет социально-культурную деятельность как «управляемый обществом и его институтами процесс приобщения человека к культуре» при условии, что сам человек проявляет активность. И здесь требуется уже «помощь» психологии, определяющей активность. При бесспорной плодотворности приведенного определения некоторыми авторами в нем усматривается отсутствие спецификации и чрезмерная широта (Н. Ярошенко). На наш взгляд, с подобным замечанием можно согласиться лишь частично. Дело не столько в том, что инкультурация затрагивает все сферы бытия (а культура во всем её многообразии – форма бытия человека), генерация понятия продемонстрировала потребность в обращении к социальной и культурной антропологии. Методологическая «трещина», обнаруженная Н. Ярошенко в определении В. В. Туева, исчезает при применении системного и структурно-функционального подходов. Реальная социокультурная система порождается рядом противоречий, в том числе противоречием между традицией и инновацией, устойчивостью и изменчивостью.