Проанализируем сказанное.

Во-первых.

Моя задача, как я сказал в самом начале, состоит в том, чтобы показать, каким образом промышленные революции вписаны в логику развертывания социокультурной реальности. То же самое я должен сделать теперь в отношении логики разделения труда.

Во-вторых.

Говоря о системах разделения труда, надо выделить:

– общую логику вписанности и собственно труда и его разделения в логику развертывания социокультурных систем;

– логику связи между:

a) тем, что можно назвать материально-технологической размерностью разделения труда (материально-технологическим разделением труда), и

b) тем, что можно назвать идеально-социальной размерностью разделения труда (идеально-социальным разделением труда).

В-третьих.

Решая первую задачу относительно перехода «средневековье – модерн» (и пока что оставаясь в рамках европейской культурной зоны) можно говорить, что фундаментальным процессом является трансформация:

– от культуры «человека пассивного» и «мостов к трансцендентному»

– к культуре «человека активного» и «прохождения через земную реальность».

Миросистема модерна активизирует человека и направляет его деятельность на земную реальность. Логично видеть в качестве результата этого перенаправление человеческого мышления-и-деятельности на материально-предметную сторону существования. При этом мы не можем считать это общим эволюционным процессом, так как такая трансформация «естественным» образом сформировалась в рамках только европейской культурной зоны. Модернизация всего остального человечества стала процессом глобализации модерна. Сам этот процесс модернизации во многом имел характер силового включения неевропейских культурных зон в логику новоевропейской миросистемы. В целом, как я предлагаю, глобализация модерна может быть описана в логике глобализации «комплекса модернизации».

Более конкретно, это является контр-тезисом по отношение к тезису о «технологическом детерминизме». Последний представляет собой концепцию социокультурного развертывания модерна, в соответствии с которой «генетический» структурно-процессуальный план этого развертывания может быть описан как развертывание именно логики мышления-и-деятельности, связанной с планом промышленных революций. События на этом плане имеют свою логику, которая задает изменения на уровне мировоззрения и социокультурных организованностей.

У Автора можно увидеть в той или иной степени выраженную позицию «технологического детерминизма». Можно считать, что именно поэтому его практически не интересуют социокультурные процессы. Я предполагаю, что они находятся в зоне ценностного отрицания его позиции. Ценностное отрицание превращается в методологическое – и появляется концепция «технологического детерминизма».

В-четвертых.

Надо обратить внимание на то, что Автор, говоря о разделении труда, говорит преимущественно (или только) о том разделении труда, которое связано с материально-производственной деятельностью. Это понятно, так как его разговор центрирован на логике промышленных революций. Но если мы выходим на уровень социокультурных процессов и рефлексии, с этим связанной, то мы должны будем все больше и больше акцентировать тот уровень «разделения труда», который связан с идеально-социальным планом.