Общей же чертой социальных организмов, относящихся к ранним этапам традиционного общества, является высокий уровень обобществления смерти. Смерть отдельного человека является не частным делом его ближайших родственников, но делом общественного интереса. При этом ментальность типа «целостность в единстве» характеризуется более высоким уровнем обобществления смерти, чем ментальность типа «множество в единстве».

Итак, мы видим, что на ранних этапах традиционного общества (до разложения родового строя) основным фактором, детерминирующим характер концептуализации смерти, является характер социального единства. Переход от субстанциально-физического единства рода к формально-статусному и обязательственно-правовому единству обусловливает и изменение концепта смерти: концепт смерти как временного разлучения души и тела сменяется концептом смерти как разложения тела и души либо концептом смерти как переселения бессмертной души в новое тело.

Начало становления индустриального общества (т. е. модерна) в хронологическом отношении следует отнести к началу становления капитализма в Западной Европе.

Французский историк Ф. Бродель в заключительной главе второго тома своего труда «Структуры повседневности» вслед за немецким экономистом В. Зомбартом отсчитывает «новый образ жизни» и «новые типы мышления», сопутствовавшие западному капитализму, от Флоренции XV в. Несколько иной позиции придерживался немецкий социолог М. Вебер, который, связывая возникновение «духа капитализма» с появлением протестантизма, отнес его к XVI в. Однако Ф. Бродель убедительно показывает, что в этом вопросе правота остается за В. Зомбартом: «Флоренция с XIII в., а тем более в XV в., была капиталистическим городом, какой бы смысл ни вкладывать в это слово» [Бродель 1986].

Впрочем, по мнению автора, между этими двумя позициями авторитетных ученых нет противоречия, поскольку М. Вебер говорит о «духе капитализма», т. е. об уж сформировавшемся, по крайней мере в основных своих чертах, типе ментальности, а Ф. Бродель и В. Зомбарт исследуют скорее материально-экономические предпосылки этого типа ментальности.

Однако отдельные ростки новой ментальности начали пробиваться еще раньше, внутри средневековых корпораций. И, как это ни парадоксально, именно христианство содержало в себе скрытые импульсы нового мировосприятия. Заложенная в нем идея равенства всех людей, вызревая на протяжении веков, в конце концов переросла рамки средневековой общины.

Лозунги буржуазной революции: «Свобода, Равенство, Братство», – не возникли бы на пустом месте, без реального опыта внутрикорпоративной свободы и равноправия, через который прошла Западная Европа.

Не менее важное значение для вызревания ментальности модерна под спудом традиционного общества сыграло развитие торгового капитала и денежной системы. Эти процессы начались задолго до окончательного торжества победы ментальности модерна. Средневековая цивилизация Западной Европы достигла пика своего развития в XIII в., при этом господство феодального права и идеологии не мешало развитию торгового обмена, а подспудное вызревание капитализма приводило к некоторым закономерным трансформациям внутри массового сознания. В XIV в. в связи с выдвижением новой социальной силы – бюргерства – начал формироваться идеал предприимчивого горожанина, отличительными чертами которого стали гражданская активность и патриотизм, бережливость, умеренность, умение ценить время [Боришанская 1990, с. 10]. В сознании представителя бюргерской культуры ад на земле связан с бедностью и разорением, к чему быстро приводит «дорога куртуазии» [Краснова 1990, с. 68].