– Простите, – вздохнул лорд Токвиль, – генерала Наварр убили зельем внутреннего огня, которое считалось недействительным для нежити.

– Оу, – только и смогла выдать удивленная Лотти.

Кто известен тем, что переделывает зелья под запросы отдельных рас? Конечно же она. Действует ли классическое зелье внутреннего огня на нежить? Конечно же нет. Логично предположить, что кто-то изменил его состав так, чтобы получился нужный эффект.

– И поэтому я подозреваемая?

Лорд кивнул. Он немного помедлил, но все же решился:

– Я хочу предложить вам ответить на вопросы с кристаллом Ноаль, потому что нам бы не помешала ваша помощь, а…

– А подозреваемые не могут принимать участие в расследовании, – за него ответила Лотти. – Хорошо, я согласна.

Кристалл Ноаль – изобретение скорее алхимическое, весьма сложное и дорогое в изготовлении. А главное, одноразовое. Один человек примерно в течение получаса будет отвечать на вопросы правду и только правду. Не сказать что камень заставит выложить вообще всю свою подноготную, ты всегда можешь нести правдивую чушь, но это вполне может стать косвенным доказательством вины.

Один из сопровождающих выставил чемодан на стол, открыл его и продемонстрировал всем друзу прозрачно-голубых кристаллов, что лежали на бархатном ложе. Лотти по-своему льстило, что ради нее королевство расщедрилось на такой предмет.

Она сама взяла колючий кристалл из чемодана и положила руки рядом с ним на стол – чтобы всем было видно, как меняется цвет: он мутнеет, расходуя вложенную магию. Вопросы были, в целом, необременительные: убивала ли она, желала ли смерти, где была вчера вечером и ночью. При условии, что по вечерам Лотти читает книги, а по ночам спит одна в своей постели, то допрос прошел быстро и даже несколько скучно. Кристал Ноаль она вернула обратно в чемоданчик – это теперь что-то вроде улики.

– Спасибо, – честно поблагодарил ее лорд Токвиль. – Теперь самое главное – вы ведь поможете нам?

Лотти усмехнулась – ну да, после такого дорогого допроса-то. Но на самом деле ей нравилось помогать в расследованиях. Иногда даже хотелось, чтобы к ней обращались чаще – однообразная деятельность вызывала скуку, а скуку Лотти не любила издавна. Поэтому раздумывать над согласием смысла не было:

– Хорошо. Есть образец зелья?

Мужчина качнул головой:

– Дело не только в этом. Убийцей был, скорее всего, кто-то из ваших учеников.

Вот теперь Лотти даже удивилась: “ее учеников”? Нет, ну если бы кто-то из нынешних, было еще понятно, но они пока еще не могли называться именно ее учениками. А представить вчерашнего выпускника Академии, которые смог не только сделать такое зелье, но и подсунуть его высокопоставленному военному… слишком невероятно.

– Почему вы так уверены? – усмехнулась она. – Это может быть и не мой ученик. То, что я первая начала так делать, вовсе не значит, что больше никто не додумается до подобного самостоятельно. Кроме того, я не скрываю свой принцип, мои статьи может прочитать любой желающий.

– Но все же никто не повторил, – напомнил лорд Токвиль. – Кроме того, наши криминалисты сказали, что слишком уж… характерный почерк.

– Мой характерный почерк? – снова удивилась Лотти.

У нее действительно был несколько своеобразный способ создавать алхимические составы, но далеко не всегда его можно было отследить в готовом продукте.

– Пока еще неизвестно, как яд попал в организм генерала Наварр, – охотно ответил ей лорд Токвиль, – но начал действовать он, когда генерал выпил настойку с очищающей жидкостью… он всегда пьет ее на ночь. Вы как-то называли это катализатором.

Зелье и катализатор – вот это она уже не публиковала в статьях. Катализаторами пользовались давно, но почему-то до Лотти никому в голову не приходило, что условной склянкой может быть организм, в котором две нужных субстанции смешаются и начнут взаимодействовать. А она нередко применяла этот принцип, подстраивая зелья под физиологию определенной расы.