Милена потрогала горящие щёки руками.

— Брат сегодня заявил, что я с тобой в машине трахаюсь, — выдавила она из себя, опустив голову.

— Но-но, ты такое моей жене только не ляпни! Она меня придушит. Фантазёр у тебя брат, — хохотнул Виктор. — Если не секрет, было уже с кем-то?

— У меня никого не было. Я ещё и не целовалась даже, — пожала плечами Милена.

— Ты молода. У тебя ещё всё впереди, — бросил Виктор, и на этом разговор оборвался: каждый думал о своем.

Когда приехали, мужчина помог Милене выбраться из машины. В ноги сразу кинулась собака. Присев на корточки, девушка стала её гладить.

— Привет, Бублик. Как я рада тебя видеть.

Милена давно научилась, прощупывая шерсть и уши, определять, кто к нему подбежал.

— Привет, Милена? Готова работать? — раздался голос кинолога Верочки.

От других волонтеров и работников Милена слышала, что та была простецкой внешности и в свои двадцать пять больше смахивала на парня.

— Привет. Всегда готова, — отрапортовала она и улыбнулась.

— Как экзамены, не завалила?

— Вер, у меня самое лучшее английское произношение на всём курсе. Идём работать.

Училась она на переводчика. Город большой, много иностранцев приезжает. Милена надеялась, что все-таки сможет устроиться потом на работу. Не на пенсии же постоянно сидеть? Хотя от неё ей мало что перепадало. В основном всё забирала мама.

Работать здесь Милене нравилось. На ней проверяли, насколько хорошо животное усваивает команды. Обычно она держала собаку за поводок и специальную шлейку. Пёс в свою очередь вел её по территории, оснащённой бордюрами и прочим. Здесь даже светофор стоял, и Верочка с помощью пульта переключала цвета. Хорошо обученная собака должна была вести хозяина на зелёный свет и только по зебре. Даже если светофора нет, поводырь всё равно должен вести подопечного только по пешеходному переходу.

«Как же тут чудесно», — довольно думала Милена, сидя после тренировки на лавке со сторожем Михалычем и гоняя чаи. Старик в очередной раз по её просьбе рассказывал историю из своей жизни. Она у Михалыча была бурная и интересная. В нулевые он попался на глаза чёрным риэлторам. Квартиру отобрали — старик одинокий, защитить некому. Тогда же Виктор как раз искал сторожа на базу и по чистой случайности попал в ту больницу, где лежал избитый Михалыч. Так старик оказался пристроен и с тех пор живёт в домике охранника, работает за все смены сразу. Да и что тут воровать? Разве что собак.

— Витёк у нас как ангел-хранитель: меня обогрел, с тобой как с дочерью обращается — в общем, делом благородным занят, — одобрительно говорил старик.

Милена нащупала его сморщенную руку и сжала в ободряющем пожатии.

— Милен, пять часов уже, — услышала она крик Виктора.

— Домой мне пора, — грустно вздохнула Милена. — А так бы и осталась.

— А ты оставайся в следующий раз, — весело предложил Михалыч. — У меня и раскладушка есть.

— Да, может и останусь. До завтра, — попрощалась девушка и отправилась на голос Виктора.

— До завтра, Мила.

Стоило попасть домой, как с порога раздалось недовольное бурчание матери:

— Явилась? Опять собачатиной пропахла. Мыться иди. Подстриглась бы, Мила. Ходишь как пугало. Один глаз чёлкой занавесило. Может, я тебя, как папу, под машинку подстригу?

— Оставь мои волосы в покое. Бабушка Ира говорит, что мне эта прическа идёт. А чёлка висит, так и плевать. Всё равно ничего не вижу, — буркнула Мила, проходя в свою каморку за домашней одеждой.

«Вот так всегда. Она ни разу меня дочерью не назвала. Только Мила. Посторонним что-то обо мне рассказывает и то же самое: эта, она, Мила. А вот мой братик у неё Сашечка, сыночек, сыночка, сынуля. Зойка — доченька и солнышко. Папа хоть изредка дочерью называет», — с тоской подумала девушка.