В нос ударил запах сырости. Метис пробрался в дальний угол, лапами разгрёб слежавшийся мусор. Свернулся калачиком на куче сырой ветоши и моментально провалился в глубокий и теплый сон, в котором на смену нескончаемому дождю темноте и сырости, вдруг появились солнце, зеленая трава и высокие деревья. Метис услышал пение птиц и увидел чистый прозрачный ручей, возле которого стояли два человека.

Одного из них Метис узнал сразу. Это был Сергей, его хозяин. Он был одет в камуфляжную форму, именно в такую, которая была на нём, в тот злополучный вечер, когда так трагично и безвозвратно оборвалась его жизнь. Лицо второго Метис не мог рассмотреть, потому что он стоял на коленях и с жадностью пил воду из ручья.

– Привет, бродяга, – сказал Сергей и улыбнулся такой привычной и родной улыбкой.

– Привет, Серый, – ответил Метис и от радости завилял хвостом.

– Ты так и не научился разговаривать на волчьем языке, брат? – спросил Сергей.

– Я стараюсь, но у меня никак не получается, – виновато ответил Метис.

– Ничего, Акелла, настанет день и у тебя обязательно получится, – Сергей погладил Метиса по голове. Старый пёс ощутил теплоту его родных рук и от удовольствия закрыл глаза.

– А когда он настанет? – спросил Метис, и открыв глаза, вопросительно посмотрел на своего хозяина.

– Скоро, брат, очень скоро. Просто время еще не пришло. Помнишь, как мы мечтали с тобой? Ты станешь настоящим волком, будешь стоять на скале советов, а внизу будет твоя стая. Помнишь? – Сергей посмотрел Метису прямо в глаза.

– Да, я помню, – ответил Метис, – я буду ждать, когда оно настанет, мое время.

– Волки будут смотреть на тебя как на своего вожака, и победный твой вой повергнет врагов в ужас и страх, а друзья возликуют от чувства близкой победы добра и справедливости!

– Я буду стараться, и ты обязательно будешь мной гордиться, – ответил Метис и положил голову Сергею на ладонь. Ему не хотелось просыпаться, чувство безграничного счастья овладело его душой.

– Рядом с тобой будет твоя верная подруга – белая волчица и маленькие волчата, твои дети. Все будут белые, а один будет похож на тебя, такой же красивый боевой пес, – продолжил Сергей и громко рассмеялся.

– Нет, не будет волчицы, – вдруг став серьезным ответил Метис, – ты же знаешь, я люблю только одну. Я такой же однолюб, как и ты. Мне никто не нужен, кроме неё.

– Ах, вот ты о ком! А ну, признавайся ловелас, Снежинка? Ну, давай, – смеялся Сергей, и Метис подумал во сне, что если бы собаки могли краснеть, он покраснел бы от смущения.

Сергей вдруг перестал смеяться, и лицо его стало серьезным, даже как показалось Метису злым. Голос его звучал, как колокольный набат, скорбно и тревожно.

– Нет больше Снежинки, брат, усыпили ее час назад, и Казбека, и Борзого. Всех ваших усыпили. Один ты остался, Акелла. Теперь тебе нужно рассчитывать, только на себя.

Сердце Метиса заколотилось от этих слов так, что ему показалось, что оно может выскочить наружу. От одной мысли об этом, стало больно и тоскливо на душе. Его друзья, его боевые товарищи, его любовь. Метис знал их с того момента, когда их, еще совсем молодыми, привезли в питомник. Снежинка, это была его первая и единственная любовь. Он вспомнил, когда увидел ее впервые и, как встретились их глаза. В тот миг, что-то оборвалось у него внутри, и сердце его перестало принадлежать ему самому. Метис вспомнил, как на прогулках ему хотелось невзначай дотронуться до нее и ощутить ее запах. Снежинка не сразу ответила ему взаимностью, ей не нравился этот непонятного окраса полукровка. Она рассуждала: «Что можно ждать от полуволка, полуовчарки? Наверное, у него несносный характер, а волчье в любой момент может взять верх, и тогда, страшно представить, что может быть тогда».