– Продажа в рабство у нас тоже официально вне закона и ничего подобного не фиксируется на большинстве планет, – отверг мое обвинение Нирлан. – Однако черный рынок пока существует и некоторые государства пренебрегают общими рекомендациями.

– Те, кого вы боитесь на пару с жабами?

– Правильнее сказать, держим от них безопасную дистанцию.

– Как ни говори, смысл один, – я зевнула и откинулась на спинку кресла, упершись затылком в мягкий удобный подголовник.

Да, тут вполне можно прикорнуть на часок-другой.

– Нам ведь еще долго лететь? – я дождалась утвердительного кивка и прикрыла усталые воспаленные глаза. В них покалывало как от сухости. – Я, пожалуй, вздремну. Расскажи мне что-нибудь убаюкивающее, тихое и спокойное, без страшных монстров. О звездах и планетах, только интереснее, чем на лекциях по астрономии. И тогда я быстро усну без всякого гипноза.

– Я помогу тебе уснуть, – не видя лица Нирлана, я почувствовала, что он улыбается.

– Но перед сном пообещай мне кое-что. Дай честное слово крутого рейнджера, – я начала волноваться, примеряясь, как буду просить инопланетянина о моей собственной свободе.

– Что конкретно ты хочешь от меня услышать? – обеспокоенно спросил Нирлан.

– Скажи, что не продашь меня никому и ни за какие деньги вселенной. Понимаешь, Нирлан, я боюсь уснуть свободным человеком разумным, а проснуться говорящей куклой с промытыми мозгами.

– Обещаю не нарушать установленные границы свободы твоей личности. Поверь мне, Ксения, – мужчина встал и подошел ко мне. Пристегнул ремнем безопасности и погладил по голове как ребенка. – Я никому и никогда тебя не подарю и не продам. Даю честное слово космического рейнджера.

– А собаку тоже не продашь?

– Не продам.

– И не подаришь?

– И не подарю.

– Заметано. Ловлю на слове. Могу спать крепко и без тревог как младенец. Пожелай мне спокойной космической ночи и приятных снов.

– У нас на Семансе с древнейших времен говорят перед сном тем, чьей жизнью особенно дорожат: “Пусть ночь тебя укроет теплой мягкой шубой из пуха облаков, и ты пустишься вскачь на летающей олирайне, будешь вплетать яркие звезды в ее шелковистую гриву”.

– Эта ваша летающая оленебалерина – она похожа на нашу крылатую пони из мультика?

Я почувствовала себя маленькой девочкой, слушающей красивую сказку перед сном. Нирлан медленно проводил рукой по моим приподнятым лаком волосам, не касаясь макушки, и это успокаивало, даря завораживающе приятные ощущения и пробуждая тягу ко сну. Подумала, а может, он слегка слукавил, когда говорил, что насовсем потерял способность к гипнозу.

– По обобщенным информационным сведениям, на Земле не существует животного, о котором ты говоришь, – удивился Нирлан полушепотом, чтобы не прогнать подкрадывающийся ко мне сон. – Пони не летают.

– В моей сумке осталась жвачка со сказочными летающими пони. Некоторые животные на Земле живут лишь в воображении людей. А еще у нас есть герои мифов древних народов, – у меня стал заплетаться язык, и я не смогла поведать нашему с Лесей защитнику о Геракле и Персее.

Сон унес меня в сказочную даль на легких пушистых крыльях семанской пони, но в этом прекрасном сновидении мы с Нирланом катались вовсе не на маленьких разноцветных лошадках, а на огромных темно-зеленых с желтыми крапинами динозаврах. Травоядных, к моему счастью. Привыкший к суровым условиям родного мира храбрый рейнджер, вот даже ни капельки не сомневаюсь, сумел бы обуздать зубастого тирекса.

Медлительные ящеры лениво ковыляли по горной долине, усеянной блестками крошечных цветочков. Живые белые “звездочки”, рассыпанные по мягкому травяному ковру, сияли в туманных сумерках раннего вечера будто лампочки на витрине киоска. Мне хотелось набрать букет и поставить в красивую вазу. но я не решалась попросить о привале, чтобы Нирлан помог спуститься с жесткой и шершавой спины очень уж необычной “скотинки”, где я сидела аккурат между двумя острыми гребнями.