светлым приветом из…
Неровен час, неровен —
мой по тебе каприз.
Ты же всё знаешь, детка.
Видишь, я слаб и глуп.
Немудрено раздеться —
просто ввести иглу,
просто, опально, пыльно,
пепельно и – легко.
Лишь бы мы не забыли,
как нам мурлыкал кот,
как нам маячил берег
этой большой реки,
вихри колючек белых
бились о борт щеки,
сердце звучало струнно,
трусило и тряслось,
и – холодели руки,
веруя не в тепло…
Девочка, ты же видишь?..
Были мы или нет —
время остановилось,
и за окном рассвет…
2008
разговор с офелией
нет оболочки. нет бритвы. звук
не искажает вкус.
ты где-то рядом. не хватит рук,
чтобы сыграть тоску.
холод и скука – земле привет! —
прячутся изнутри.
нет остановки. и в голове:
– две взять? а, может, три?..
перетерплю, посвищу – пройдет.
не бесконечна речь.
время картинки из глаз крадет,
бред остается. бред
может помочь у м е р е т ь, у с н у т ь-
чтобы скорей забыть,
выключить свет и пойти ко дну.
– выпить or not to be?..
рамы и двери, как рельсы, в ряд,
intel – мешок ботвы.
я повторяю: «нельзя»? «не зря»?
космос – район москвы.
степь мегаполиса лжет, а скит
целит святому в лоб.
я не вписался. чтоб без тоски.
и не болело чтоб.
самозащита. плевок в себя.
выстоять, зубы сжав.
а за окном, как холмы, рябят
годы. и нет ножа,
лезвия нет, оболочки нет.
звук искажает вкус.
в карих глазах все мерцает свет.
звезды меняют курс.
2008
не ты
А.С.
…И нет других наук. То западней, то ближе
Летим за огоньком из сыра и вранья.
Там ветер косит луг, и каждый третий – лишний.
Все так же далеко любимая моя.
Не ты, не ты, не трусь… Я не уверен, право,
Что мы молчим одним и тем же языком.
Дождя напрасный труд сомнением оправдан.
Мы будто бы под ним. Мы будто ни о ком…
Но мысль уже ушла. Остался только запах.
Мой ненадежный враг, ты снова просто друг,
И нет ни сна, ни зла. Я – заполночь? Я – запил?
Я – заперт. За косяк. На слабость и испуг.
И нет тебя другой, есть только запах тела.
Я делаю глоток – так просто не дышать.
Ты – воздух под рукой, но что с тобою делать?
Опять горит восток. Прошу, не дай мне шанс!
Душа моя больна тобой – все те же вести.
Ни сто, ни двести лбов не знают красоты.
Ты снова не одна. Увы. Мы снова вместе.
Привет, моя любовь. Не ты. Не ты. Не ты…
2007
«…Бесшалостен. Как мертвый на крыльце…»
…Бесшалостен. Как мертвый на крыльце,
Весенний снег. Здоровый, но в больнице,
Я беспроцентен. Среди близких цен —
Тру глаз, целую и спускаюсь ниткой
К автобусной постели, в колыму
Бессонниц, снов и ветреных деревьев,
Нагих, но не наглядных, обниму —
Сор улицы, пройдусь без лап передних
И выброшусь из выбитых очков —
Все так туманно, истинно, шнурково
В ботинки входит утро. И ночь ко —
лет воздух в вену с бешеным укором…
2007
разговор со смертью
Ты удостоена достигших,
от лунной зяби до поступка
берёзок, осенью притихших,
входящих мне в окно без стука.
Зимою хвойной, снежным лаком
прикрой мне горло от простуды.
Я летом кое-как залатан:
алеют щеки у натурщиц.
Я вырываюсь, ты не дремлешь.
Часы отстали на полгода.
Лопатой пласт земли отрезав,
как в зеркало гляжусь, похожий.
Ты смотришь мне через плечо.
Я слышу холод и почёт.
Слезы нечаянный осадок
твой профиль в небе вырезает.
Но за постелью незастеленной,
измятой запахами зимними
скрывается навек весеннее,
сверкая блеском магазинным,
и глазом чертится рисунок —
как будто от Эшера графика, —
кончаются хлеба насущные
за сумерками эпиграфными.
Замёрзнув на ветру автобусном,
я тычу пальцем в заоконность,
теряется строка и точность,
грусть заползает мне под кожу.
Ты тоже гаснешь и теряешься,
луны мигая полукружьем.
заходит пасмурность неряшливая
и греет у камина руки.
Мне плохо верится в бессмертие.
Ты улыбаешься, киваешь —
и в трубке телефонной мечутся