– Ничего, ничего, – прервал его Иосиф Виссарионович. – Конечно, мне бы хотелось побывать в прошлом, доделать недоделанное, встретиться там кое с кем, побеседовать с товарищем Лениным. Я бы хотел рассказать ему о том, как мы, коммунисты, после его смерти, руководствуясь его идеями, строим коммунизм.

Думаю, что после нашей беседы он отказался бы от написания своего письма к съезду, компрометирующего меня… Что подумают потомки?..

Сталин резкими шагами подошел к шкафу, нашел среди кучи бумаг письмо, о котором говорил. Быстро пробежав по нему глазами, небрежно бросил его на стол.

– Конечно, не написал бы, – с грустью промолвил отец народов, перебирая в голове все то хорошее, что он сделал во исполнение идей Ленина. – Хотя кто знает?! Ведь Ильич был тогда тяжело болен…

Я всегда уважал и уважаю Ленина. Но, несмотря на это, я иногда замечал за ним политические ошибки, о которых говорил ему прямо в лицо,.. а не за спиной, как он поступил в данном случае по отношению ко мне.

Иосиф Виссарионович подошел к окну, посмотрел в него, мысленно улетая куда-то вдаль, после чего произнес шепотом:

– Это письмо к съезду – самая грубая политическая ошибка Ленина. Но я не обвиняю Ильича. Он не виноват. Враги революции, стремившиеся к достижению своих целей, ввели его, лишенного достоверной информации и не способного по состоянию здоровья трезво оценить ситуацию, в заблуждение. Они хотели захватить власть в свои грязные руки.

Отец народов, раскрыв свои ладони, внимательно посмотрел на них.

– Они были готовы, ликвидировав завоевания нашей революции, повернуть назад колесо истории!

Собрав в кулак пальцы правой руки, Сталин медленно подошел к столу и слабо постучал по нему.

– Да, конечно, мне хотелось бы побывать в прошлом, – сказал он уже более спокойным голосом. – Но что поделаешь! Не получается – значит не получается. Надо работать дальше, чтобы в результате получилось.

Все это время Елизаров стоял неподвижно. Слушая монолог Иосифа Виссарионовича, он не понял ни слова. О письме Ленина к съезду, упомянутом вождем народов, он не имел никакого представления, как и почти все население Советского Союза.

Приблизившись к профессору на расстояние полуметра, Сталин спросил:

– Товарищ Елизаров, когда ваш аппарат будет способен выполнять свою функцию по перемещению в будущее?

– Аппарат готов начать работу хоть сейчас, – быстро ответил Георгий Михайлович. – Только вот есть небольшой риск того, что первый пассажир этой машины может заблудиться во времени или раствориться в космическом пространстве. В связи с этим, думаю, вам не стоит рисковать. Естественно, без вашего разрешения мы испытаний не проводили. Машину нужно на ком-нибудь испробовать.

Сталин, заложив руки за спину, прошелся по кабинету, недовольно фыркнул. Изобразив на лице искусственную улыбку, он одобрил слова Елизарова:

– Да, я не имею права рисковать собой.

Сталин замолчал, затягиваясь табачным дымом. Пройдясь по кабинету, он добавил:

– Кроме того, в данный момент государство и народ нельзя оставлять без вождя ни на минуту – пропадут. Ведь у нас еще много врагов, внутренних и внешних. Об этом нельзя забывать ни на секунду! Глуп тот, кто считает иначе…

Затем вождь всех народов спросил:

– Как вы думаете, Георгий Михайлович, кого можно послать в будущее? У вас есть кандидатура? Ведь это дело особой государственной важности и чрезвычайно секретное.

Профессор сказал, покачав головой, что пока у него на примете никого нет.

– Если разрешите, я постараюсь найти подходящего человека, который, как представляется, должен быть не только с нормальными политическими убеждениями, но и уметь держать секрет. Претендент должен быть лицом асоциальным, то есть имеющим минимальное количество социальных связей. Ведь об этом деле может знать лишь ограниченный круг лиц!?