– Если ты хочешь, чтобы я называл тебя Томас, то так и будет. Я помогу тебе подняться, а ты расскажешь мне все, что знаешь об этом жутком месте? Договорились, Том? – предложил я, изучая его реакцию.

– Я всё вам расскажу, только ради Бога, помогите! Я не вижу, у меня идет кровь? Ноги ужасно болят! Помогите мне сесть!

Вскоре я протянул руку Томасу и заметил на его механической руке удивительный браслет, о котором возможно говорила Анна – девушка, вышедшая на связь со мной несколькими минутами ранее. Неизвестное мне устройство, напоминающее наручные умные часы, которые впоследствии стали одним из атрибутов повседневного образа любого жителя каменных джунглей, но с более широким дисплеем и множеством дополнительных кнопок и разъемов для различных электронных носителей, блестело на железной конечности Томаса Ванста. «И зачем этому созданию подобные часы?», – удивился я про себя.

Подтянув за руку Томаса на себя, я смог посадить его удобнее, удивляясь его незначительному весу. Эта машина выглядела куда тяжелее, однако даже с небольшой и отступающей слабостью, разливающейся по всему телу жгучим ручейком, я без усилий помог ему занять устойчивое положение вдоль стены. В мыслях закрались догадки об уникальном сплаве его скелета или вовсе его полым состоянием изнутри. Выполнив свою часть уговора, мимолетно осмотрев грубо монтированные конечности этого создания, я присел на койку, принадлежащую Томасу, не в силах противостоять искушению изучить его более подробно. Его стеклянные линзы, служащие глазами этой машине, не отрывались от собственных повреждений, которые он то и дело ощупывал, восклицая нелепицу своего положения. Его возмущения и выдохи были настолько искренними, что со стороны могло показаться за правду то, что Томас может чувствовать боль или дискомфорт после случившегося с ним.

Наблюдая за ним, я рассматривал его, точно музейный экспонат, пытаясь зацепиться за след создателя. Строение его черепа было идентично человеческому образцу, прекрасно копируя все его черты и впадины. Стеклянные линзы слабо отражали тусклый свет гнетущего помещения, в котором по-прежнему моргали лампы, задыхаясь от недостающего электричества. В полости его рта не было ни зубов, ни языка. Хоть его речь была связана с жестикуляций конечностей и стимуляций движения челюсти, лишь темнота сочилась из его ротовой полости, скрывая содержимое внутри.

– Боже мой, как же болят ноги! – твердил он, бегло осматривая свою рану.

– Так… где я нахожусь? – настойчиво спросил я. – Мы за городом? Так выглядит медицина без страховки? – пытался иронизировать я ситуацию, в которой прибывал нынче. В моем рассудке не складывалось реальное положение дел.

– Вы ничего не помните? Как я могу к вам обращаться? Кажется… – запнулся Томас, переводя взгляд на меня. – Вы из медицинского персонала?

– Нет, я не работаю здесь. Меня зовут Герман Хаски. Расскажите мне все, что знаете.

– Очень странно. Герман, такие как Вы работают у нас на медицинской станции… Очень странно. – повторил он вновь, прежде чем монотонно выдать следующее, точно заученную речь перед важным собеседованием. – Итак, Вы находись на последнем функционирующем военно-научном комплексе «Глезе», названным в честь обитаемой планеты в системе 581, что располагается в двадцати световых годах от Земли…

– Что значит… последнем военно-научный комплексе? – перебил я. – Где я могу найти других людей? Мне нужна их помощь! Где врач? Ты хоть понимаешь, какую чепуху сейчас несешь? Боже мой, где я действительно нахожусь? У меня дома семья, дети, мне срочно нужно домой!