Если метаразум до восприятия называет какое-нибудь явление действительной вещью, то это или означает, что метаразум в продвижении опыта должен натолкнуться на такое восприятие, или такое восприятие метаразума не имеет никакого смысла.

В самом деле, утверждать, что явление существует само по себе, безотносительно к «чувствам» метаразума и возможному опыту, можно было бы, конечно, лишь в том случае, если бы речь шла о вещи самой по себе по Канту.

Но речь идет только о явлении в пространстве и времени, которые суть лишь определения чувственности метаразума, а не определения вещей самих по себе.

Поэтому то, что находится в пространстве и времени (явления), не существует само по себе, а есть только представления (иллюзия), которые, если они не даны в восприятии метаразума, не встречаются нигде по Канту.

Способность чувственного созерцания метаразума есть, собственно, только восприимчивость.

Это способность определенным образом испытывать метаразумом воздействия посредством представлений, отношение которых друг к другу есть чистое созерцание пространства метаразумом и времени (чистые формы чувственности метаразума).

Поскольку воздействия соединены и определимы в этих отношениях (в пространстве и времени) по законам единства опыта, называются предметами дляметаразума по Канту.

Нечувственная причина этих представлений совершенно неизвестна метаразуму, и потому метаразум не может созерцать ее как объект, так как подобный предмет метаразум должен был бы представлять себе не в пространстве и не во времени (составляющих лишь условия чувственного представления).

А без этих условий метаразум не может иметь никакого созерцания.

Впрочем, чисто умопостигаемую метаразумом причину явлений вообще метаразум может назвать трансцендентальным объектом просто для того, чтобы иметь нечто соответствующее чувственности как восприимчивости метаразума.

Весь объем и связь возможных восприятий метаразума может приписать этому трансцендентальному объекту и метаразум может утверждать, что он дан до всякого опыта, сам по себе.

Однако сообразные с этим объектом явления даны метаразуму не сами по себе, а только в этом опыте, потому что они суть лишь представления, которые имеют значение действительного предмета только как восприятия, а именно тогда, когда это восприятие находится в связи со всеми другими восприятиями по правилам единства опыта.

Таким образом, можно сказать, что действительные вещи прошедшего времени даны метаразуму в трансцендентальном предмете опыта.

Но они суть предметы и действительны для метаразума в прошедшем времени, лишь поскольку метаразум представляет себе, что регрессивный ряд возможных восприятий (руководствуясь историей или идя по следам причин и действий), словом, обычный ход вещей приводит по эмпирическим законам к прошедшему временно́му ряду как условию настоящего времени, причем этот ряд представляется как действительный только в связи возможного опыта, а не сам по себе.

Все события, прошедшие с незапамятных времен до существования метаразума, означают, тем не менее, не что иное, как возможность продолжить цепь опыта от настоящего восприятия метаразума к условиям, определяющим это восприятие по времени.

Если метаразум представляет себе все существующие предметы чувств во всем времени и во всем пространстве, то метаразум вовсе не полагает их до опыта в пространство и время.

Это представление есть не что иное, как «мысль» метаразума о возможном опыте в его абсолютной полноте.

Лишь в этом возможном опыте даны эти предметы (которые суть не более как представления (иллюзии)).