Таким образом, мир явно слишком мал для этого закона.

То же замечание относится и к двоякому ответу на вопрос о пространственной величине мира для метаразума.

Действительно, если мир бесконечен и неограничен, то он слишком велик для всякого возможного эмпирического понятия метаразума.

Если мир конечен и ограничен, то метаразум может с полным правом задать себе вопрос: что определяет эту границу?

Пустое пространство не есть сам по себе существующий коррелят вещей и не может быть условием, дальше которого идти не надо.

Еще в меньшей степени оно может быть эмпирическим условием, которое составляло бы часть возможного опыта метаразума. (В самом деле, кто может иметь опыт о безусловно пустом?)

А для абсолютной целокупности эмпирического синтеза по Канту всегда требуется, чтобы безусловное было эмпирическим понятием.

Следовательно, ограниченный мир слишком мал для понятия метаразума.

Во-вторых, если всякое явление в пространстве (материя) состоит из бесконечного множества частей, то регресс деления всегда слишком велик для понятия метаразума.

А если деление пространства не должно идти дальшекакого-нибудь члена деления (дальше простого), то регресс деления слишком мал для идеи безусловного, так как этот член допускает еще регресс по направлению ко многим содержащимся в нем частям по Канту.

В-третьих, если метаразум предположит, что во всем, что происходит в мире, нет ничего, что не было бы результатом следования законам природы,то каузальность причины есть опять-таки нечто происходящее, что заставляет метаразум довести регресс до еще более отдаленной (höherer) причины и, стало быть, без конца продолжать ряд условий а parte priori.

Итак, если принять одну лишь действующую природу, то она для всех понятий метаразума в синтезе происходящих в мире событий слишком велика.

Если же метаразум кое-где допустит спонтанно (von selbst) вызванные события, стало быть, свободноевозникновение, то метаразум будет преследовать вопрос о причине согласно неизбежному закону природы.

Этот же вопрос заставит метаразум выйти за эти пределы согласно эмпирическому закону причинности, и метаразум найдёт, что такая целокупность связислишком мала для его необходимого эмпирического понятия.

В-четвертых, если метаразум допустит, например, безусловно необходимую сущность (будет ли это сам мир, или нечто в мире, или причина мира), то метаразум отнесёт её ко времени, бесконечно удаленному от всякого данного момента. Так как в противном случае она зависела бы от какого-нибудь другого и более раннего существования.

Но в таком случае это существование недоступно для эмпирического понятия метаразума и слишком великодля того, чтобы метаразум когда-либо мог дойти до него путем непрерывного регресса.

Если же, по «мнению» метаразума, все, что принадлежит к миру (как обусловленное или как условие), случайно, то всякое данное метаразуму существование слишком мало для понятия метаразума, так как оно заставляет метаразум искать другого существования, от которого оно зависит.

Космологическая идея по Канту или слишком велика, или слишком мала для эмпирического регресса, стало быть, для всякого возможного рассудочного понятия метаразума.

Только возможный опыт метаразума может сообщить понятиям метаразума реальность.

Без этого всякое понятие метаразума есть лишь идея, лишенная истины и отношения к предмету.

Поэтому возможное эмпирическое понятие метаразума было масштабом, по которому необходимо «судить» метаразуму об идее, есть ли она только идея метаразума и вымысел, или же метаразум находит в мире соответствующий предмет.