Теперь различение желаний, принятие одних и отказ от других, которые вместе составляют воление или выбор, – это процессы, происходящие внутри нейро-церебральной системы и сознания, которое непосредственно зависит от нее. Подобно мысли и поэтическому воображению, они являются имманентными, а не трансовыми или открытыми действиями. Но воление или выбор, который всегда является принятием или отвержением какого-то желания, также немедленно проявляется ad extra (если только какое-то другое имманентное воление не сдерживает его) посредством какого-то эфферентного нейронного действия, которое, воздействуя на мышцы или другую физическую ткань или орган, порождает transeunt, заканчивающиеся открытыми действиями, такими как выражение глаз, речь, жест и другие телесные движения, посредством которых производится воздействие на окружение субъекта. Оба вида волевого действия, имманентное и трансцендентное или открытое, принадлежат к области Этики; но имманентное волевое действие, которое сразу же зависит от дискриминации и сразу же порождает трансцендентное или открытое действие, принадлежит к ней более интимным и существенным образом, чем действие трансцендентного или открытого типа. Это не только та часть целого действия, которая содержит источник и реальное состояние других частей, но и единственная часть, которую Субъект осознает исключительно и непосредственно. Явное действие субъекта очевидно как для других, так и для него самого; но о его имманентном действии другие имеют представление только путем вывода из его явных действий или бездействия, то есть опосредованно, а не сразу, как он.

Это различие между имманентными и открытыми волевыми действиями имеет кардинальное значение для демаркации Этики в обеих ее ветвях от практических наук, которые являются ее непосредственной зависимостью и подчиненностью, таких как Юриспруденция, Политика и Социология. Эти науки имеют дело только с явными действиями; и, поскольку явные действия, с которыми они имеют дело, являются добровольными, они имеют дело или должны иметь дело с ними всегда в подчинении с Этикой, и со ссылкой на шкалу или систему Концов, определение которых является прерогативой Этики. Правда, при определении масштаба или системы целей этика обязана принимать во внимание факты, относящиеся как к явным действиям, так и к условиям и последствиям действий, к области этих и других наук, имеющих отношение к человеческому благосостоянию. Но это не делает этику подчиненной этим наукам, когда она и они рассматриваются как практические науки. Это знание позитивных фактов, которое этика извлекает из них, а не знание их относительной ценности или стоимости в масштабе практики. Именно как практические, а не как позитивные науки они подчинены Этике; и то, что в этом качестве они предоставляют множество фактов, которые Этика должна учитывать при определении своей шкалы окончаний, не меняет их отношения к Этике как доминирующей науке практики. То, что лучше всего делать, или правильно делать, или что должно быть сделано, а также точное значение таких терминов, как «лучше», «правильно» и «должно», определяется в конечном итоге самосознанием, имеющим воления в качестве своих объектов; а самосознание Этики – это анализ и систематизация. Многие авторы, пишущие о том, что они считают этикой, не принимают во внимание различие между практическими и позитивными науками и даже не уделяют должного внимания различию между имманентными и явными действиями. Они берут человека и его действия вместе, или, как это называется, в конкретике, что на самом деле означает брать его таким, каким его представляет себе здравый смысл и позитивная наука; рассматривают его в связи с его окружением, органическим и неорганическим; и, таким образом, рассматривать его в первую очередь как объект антропологии, этнологии, социологии, политики, юриспруденции и психологии, не отличая практическую сторону или характер этих наук от их позитивной стороны и не применяя полученные таким образом позитивные знания, чтобы пролить свет на природу того момента, в котором зарождаются самосознательные и добровольные действия Имана. Считается, что его «мораль», как это выражается, почти полностью определяется тем, что он представляет собой как физическое и социальное существо. Предполагается, что он действует под влиянием мотивов, стремится к достижению целей или удовлетворению желаний и волевым усилием выбирает те цели, которые кажутся ему наиболее желанными, и те средства, которые представляются наиболее приспособленными для их достижения; но при всем этом ни разу не ставится вопрос, как зарождается его представление об относительной ценности или ценности целей и как осуществляется его различение между ними. Природа желания, предпочтительности и выбора воспринимается как нечто se notum, а значит, не требующее анализа.