Бернардо: Ты так дрожишь, как будто опять увидел призрак старого Гамлета.

Марцелл: Уйми язык. И без того жутко. Не хочу даже вспоминать об этом.

Бернардо: Читай Устав, и сразу станет легче. Забыл, что там сказано? «Сил не жалей, начальство слушай, врага рази». Вот и вся премудрость.

Марцелл: Я что-то не припомню, чтобы Устав нас наставлял по части привидений. Тут надобен святой или, на худой конец, священник.

Бернардо: Если у человека есть вера, ему ничего не страшно.

Марцелл (пристально глядя на Бернардо): Так вот, оказывается, в чем дело.

Бернардо: В чем?

Марцелл: Теперь я понимаю, почему ты так побледнел. Ты в вере слаб.

Бернардо (беззлобно): Дурак.

Марцелл: Но не ханжа.

Бернардо: Дурак вдвойне. (Повернувшись, идет по сцене).

Марцелл (встревожено): Постой. Куда ты?

Бернардо: Когда бы ты читал внимательно Устав, то знал бы что там сказано о караульной службе: «обходи дозором». Что я и делаю. А ты можешь оставаться.

Марцелл: Ну, уж нет. Пойду с тобой.

Бернардо: Но только молча. (Уходят).

Пауза. Из тени появляются Горацио и Секретарь.

Горацио (оглядываясь): Странно. Никого.

Секретарь: Это здесь?

Горацио: Да… Они, должно быть, отошли, нас не дождавшись.

Секретарь (нетерпеливо): Ну, показывайте, показывайте, где это было!

Горацио: Там, где вы стоите.

Секретарь: Прямо здесь?

Горацио: На этом самом месте.

Секретарь: Невероятно. Захватывает дух. (Озираясь). Откуда он появился?

Горацио: Со стороны моря.

Секретарь: Боже, сохрани!.. И что? Точь в точь, как старый Гамлет?

Горацио: Один к одному.

Секретарь: Вот чудеса. Должно быть, были веские причины ему появиться.

Горацио: Вы их знаете.

Секретарь: Но только с ваших слов.

Горацио: Этого мало?

Секретарь: Что до меня, то мне вполне достаточно. А мнение остальных вы слышали.

Горацио: Я слышал только страх, который они принимали за свое мнение.

Секретарь: Как, впрочем, и большинство людей… Бог мой! На этом самом месте! Что вы почувствовали?

Горацио: Стыд. Раздражение. Жалость.

Секретарь: Ужас, может быть?

Горацио: Ни в одном глазу.

Секретарь: Вы смелый человек, господин Горацио. Но почему же стыд?

Горацио: Стыд за себя. Мне вдруг почудилось, что он пришел нарушить ту спокойную жизнь, которой мы жили. Не боюсь признаться, я испугался. Потом мне стало за это стыдно.

Секретарь: А что потом?

Горацио: Потом он мне показался таким жалким, что слезы навернулись на глаза. Кто возвращается оттуда, откуда нет возврата, тому не позавидуешь.

Секретарь: Подумать только! Как, в сущности, мы мало знаем.

Горацио: Я думаю, ровно столько, сколько надо, чтобы поступать правильно. Все остальное – блажь.

Секретарь (посмеиваясь): Вы рубите с плеча. Не много же найдется на свете людей, которые захотели бы с вами согласиться.

Горацио (в сторону): Вот почему наш мир давно уж обезлюдел… (Прислушиваясь): Тш-ш… (Шепотом). Слышите?

Секретарь и Горацио прислушиваются.

Бернардо (издали): Кто здесь?

Горацио (делая знак секретарю и отступая вместе с ним в тень): Ответь сначала сам.

Бернардо: Люди датской службы.

Горацио: И друзья короне?

Бернардо: Само собой.

Горацио: Бернардо? Ты?

Бернардо: Он самый.

Горацио (негромко): Черт…

Секретарь: Что с вами?

Горацио (растерянно улыбаясь): У меня такое чувство, как будто все это уже со мною было и не раз. И этот голос, и лунный свет, и шум прибоя…

Бернардо (подходя вместе с Марцеллом): Мы думали, что вы уже не придете… Кто это с вами?

Горацио: Не узнаете?

Бернардо: Лицо, как будто, мне знакомо. (Секретарю). Третьего дня я видел вас в комиссии.

Секретарь: Так и есть. Я вас помню. (Марцеллу). И вас.

Марцелл: Я вас тоже.

Бернардо: Ну, что? Докопались до истины?