– Мам, прости, – подхожу к ней и обнимаю. – Я правда хотела предупредить, но телефон сел.

– Я волновалась, – тихонько сообщает она. – Сначала вот Витю увезли, потом ты пропала…

– Ага, в моем платье! – зачем-то напоминает сестра.

И не поленилась же, вещи свои проверила!

Мне бы очень хотелось забыть все, как страшный сон. Особенно, когда смотрю на маму. Мы такого вообще не заслужили.

– Вы кушали хоть? – решаю поинтересоваться, точно вокруг нет ни одного взрослого.

– Да, там Борис привез кое-какие продукты, – говорит мама. – Мы поели.

– Это хорошо, – мысленно выдыхаю. – Я в душ, потом спать. Очень устала. С работы вот пораньше отпроситься пришлось.

– С каких это пор ты у нас на работу в таком виде ходишь? – хмыкает сестра. Она как банный лист – не отвертишься теперь.

Закатываю глаза. Меня этот разговор раздражает.

Сама быстрее забыть все хочу, а она лезет и лезет, точно специально довести меня хочет.

Между прочим, это из-за нее мне пришлось пережить унижения от новых боссов. Светка вечно не слушается, а потом за ее импульсивные поступки и решения приходится расплачиваться кому-то другому.

Сестре вовсе не обязательно знать, куда именно я устроилась, и что делала ночью.

Горячие струи воды, под которыми я нежусь не меньше получаса, по ощущениям, вообще не приносят облегчения.

После ночи и длинного дня в распутном платье я чувствую себя грязной. Будто вся кожа пропиталась сальными взглядами, похотью, пороком и моим позорным падением во всех смыслах этого выражения.

Я тру кожу сначала губкой, а потом щеткой для массажа. До красноты. Пока щипать не начинает. Будто просто хочу содрать с себя кожу, а заодно пошлые прикосновения и фразы, что себе позволяли мои новые боссы.

Когда вспоминаю о них снова, низ живота начинает приятно потягивать. Потому что на ум приходят вовсе не их издевательства, неприятные слова и страх, а туманящие рассудок ласки их нахальных рук, и язык Стаса, выписывающий на моих складках что-то невообразимое.

Когда выхожу из ванной, сестра уже ждет меня на кухне.

– Нуу? – тянет она, откусывая большое зеленое яблоко. – Рассказывать-то будешь?

– Да, чего рассказывать?! – отмахиваюсь я так небрежно, как только могу. Стараюсь сделать вид, что все в порядке, и мои суточные приключения вообще не имеют никакого значения.

Света прищуривается, вытягивая шею:

– Все, детка! Я же приставучая, ты знаешь!

Она с соответствующим хрустом снова кусает яблоко. Актриса, блин!

Решаю сознаться, но слегка приукрасив информацию. Ей и такая сойдет.

– Я была в… клубе, – по-моему, в этот момент я даже краснею. Само по себе появление в эпицентре разврата в шлюшастом платье вызывает у меня приступ необъяснимого стыда.

– Да, ты гонишь! – усмехается сестра.

– Нет. Это правда.

– Звезда в шоке! – Света откидывается на стуле, цитируя одного известного шоумена.

– Это по работе, – зачем-то оправдываюсь я. – Попросили кое-что передать, ну и… – пожимаю плечами, будто бы ничего такого не произошло.

– И че за клуб? – не унимается сестрица, а когда я произношу название именитого, по всей видимости, заведения, ее челюсть в прямом смысле этого слова, падает на стол.

– Да, лааадно? – теперь она смотрит на меня с еще большим интересом. – Ну ты фартовая, Дашка! Аж завидки берут! Ну и че там? Рассказывай! Блин, это ж моя пока не сбывшаяся мечта!

От подробных расспросом меня спасает мама, которая появляется в кухне.

– Даш, – с горечью в голосе произносит она. – Я утром у отца была… И… – глубоких вздох говорит о том, что ничего хорошего от маминого рассказа ждать не стоит. – Там все плохо.

– Мам, – хочу ее утешить, но у самой на глазах слезы наворачиваются.