Все четверо уже вышли из ресторана, когда они услышали окрик за спиной:

– Буссаба!

Никита резко обернулся и, традиционно сложив ладони на груди, сказал подходящему к нему мужчине азиатской внешности:

– Винай!

Низкорослый таец с черными, словно угольки, глазами, ответил на приветствие и, сведя брови к переносице, с ревностным недоверием посмотрел на Сауле, которая, в этот момент поправляла ожерелье из крупных сапфиров на своей груди. Мужчины обменялись несколькими фразами на тайском языке, и гид попрощался со своим знакомым. Тот, по-видимому, был недоволен скорым расставанием с Никитой и что-то сказал просящим тоном вслед.

– Ди, – коротко ответил гид, продолжив путь.

– Это человек сказал: «Буссаба». А что это такое? – спросила Юля, когда Никита присоединился к компании.

– Так зовут меня местные, – улыбнулся тот.

– Я слышал, что тайцы дают имена со смыслом, – проговорил Виктор.

– Это точно, – усмехнулся собеседник.

– А что, например, обозначает «Буссаба»?

– Означает «Совершенство», – после короткой паузы ответил Никита и шутливо развел руки в разные стороны, словно извиняясь за такой лестный комплемент его особе.

– Совершенство? Звучит интригующе, – засмеялась Сауле, – тебя так называют тайские мужчины или женщины?

– А разве это не всё равно? – ответил Никита.

– Для меня – нет.

К своему бунгало супруги шли не спеша, наслаждаясь приятным вечером. Берег реки Квай, с окружающей его экзотической флорой джунглей, был идеальным местом для прогулки, поэтому Юле и Виктору то и дело встречались другие туристы. Все словно насыщались свежим воздухом, чарующей тишиной и живописным закатом. Солнце, как художник, раскрасило все вокруг в багряные цвета и замерло на месте, словно само не могло налюбоваться красотой своего творения. Но ненадолго. Вот и оно, оставив свою мастерскую, исчезло за верхушками деревьев. Все стихло. Только неугомонные сверчки трещали в траве, как торговки на базаре. Проворная птичка, опоздавшая к последней перекличке, стремительно пролетела над головами путешественников и скрылась во тьме. Юля и Виктор шли молча, испытывая настоящее удовольствие от этого необыкновенного театрального действия самой природы – особенной музыкой ночи с загадочными тропическими декорациями.

– В следующий раз возьмем с собой Марту, – прошептала Юля, успев уже соскучиться по дочери.

В постели, прижавшись к спящему мужу, она вдруг вспомнила беззаботное детство. То ли деревянные стены их бунгало, то ли плеск волн реки Квай напомнили ей босоногие летние каникулы в деревне у бабушки. Так же пахло свежестью и древесиной в доме и ворчание водной глади старушки Волги. Женщина тихо вздохнула.

– Не переживай, ты у меня самая красивая, – по-своему отреагировал на этот вздох Виктор, – а кольцо с бриллиантом мы тебе обязательно купим.

– Да не нужно мне кольцо, – буркнула Юля, – я и без него счастлива.

– Это верно, – он чмокнул жену в щеку, – хоть эта Сауле и богачка, а путешествует по Азии одна, заводя по ходу короткие необременительные романы. Она и в институте такой была?

– Да, – тихо засмеялась Юля, – она была влюбчивая.

– Кажется, это по-другому называется, – хмыкнул мужчина.

– Нет, ты не прав, – женщина игриво шлепнула ладошкой мужа по плечу, – Сауляшка по-настоящему влюблялась, находя в каждом своем мужчине что-то особенное и привлекательное. Она видела в людях необыкновенные свойства и умела ими искренне восторгаться. Это не всем дано.

– И чем же она восторгалась? – шутливо передразнил её муж.

– У кого-то из её кавалеров были красивые густые волосы, у кого-то удивительный и неподражаемый голос, а у одного, помню, – она тихо засмеялась, – сексуальный шрам от аппендицита.