Такая жесткость Кремля удивляет и шокирует западные страны. Но нужно ли напоминать, что она укладывается в традицию российских правителей и что Россия еще далека от демократических стандартов, действующих на протяжении более двух веков в либеральных странах Европы? Расположенная в одиннадцати часовых поясах, от Европы до Дальнего Востока, эта самая большая страна в мире мало похожа на европейские либеральные демократии. Желание судить ее развитие при помощи тех политических и социальных критериев, принятых на данный момент в западных странах, является претенциозным и небезопасным. Столь часто убежденные в том, что воплощают собой «добро» и что необходимо навязывать свое «добро» миру, западные страны выставляют себя чересчур самонадеянными. Они забыли свои долгие годы проб и ошибок, иногда через жестокость и насилие, приведшие сегодня к зрелой демократии.

Такое нравоучительное отношение часто искажает взгляд европейских аналитиков на Россию при Путине и провоцирует ее неприятие Запада, внимательно подмеченное и на Востоке, и на Юге.

Требовать от россиян, чтобы они маршировали с нами в ногу уже сейчас, чтобы без промедления приняли наши ценности и наши вкусы, имеет смысл только в том случае, если мы попытаемся понять их недавнюю драматичную историю.

Менее чем за один век Россия испытала три больших политических и моральных потрясения: большевистская революция 1917 года, последовавший за ней уход большей части элиты общества на Запад и катастрофический экономический спад; затем распад советской империи и крах коммунистического строя в 1991 году, сопровождавшийся новой потерей моральных ценностей для нескольких поколений; наконец, период нестабильности в 1991–2000 годах, способствовавшей разграблению страны, административному хаосу, потере военного и дипломатического авторитета, демографическому спаду.

Россияне пережили такие национальные трагедии, равных которым нет в других странах Северного полушария. Миллионы смертей «кроваво-красного века» заполнили историческую память народа. Русские не забыли ни страшного голода, ни массовых репрессий, организованных Сталиным для укрепления своей власти. Они одновременно с гордостью и болью вспоминают Великую Отечественную войну против нацистов 1941–1945 годах, которая оставила в России больше жертв, чем во всех других союзнических странах вместе взятых. Они стыдятся огромной системы советских концлагерей, мрачные секреты которых еще не до конца раскрыты. Эти революции и преступления против человечности, столь быстрый прогресс и такой же быстрый спад выковали и ожесточили российское общество. Эти славные и постыдные, волнующие и страшные события сформировали мощную коллективную память страны, ставшую питательной средой для тех ожиданий, которые принес во власть Владимир Путин в 2000 году. И это объясняет сегодня его выдающуюся жизнеспособность в качестве лидера России.

Этот наш горький отечественный опыт еще поможет нам при возможном новом повторе неустойчивых общественных состояний, он предупредит нас и отвратит от губительных срывов.

Александр Солженицын, 2007 год

Владимир Путин возглавил очень сложную страну, национальная история которой считается одной из самых жестоких и противоречивых за последние сто лет. Нет ничего подобного в мире, нет такого и в Западной Европе, также познавшей много потрясений в XX веке. Эти факты нельзя забывать, когда кто-то интересуется Россией и местом Владимира Путина в ее современной истории. Хозяин Кремля столкнулся с огромной территорией в 17 миллионов квадратных километров – самая большая страна в мире, – расположенной в одиннадцати часовых поясах, населенной 148 миллионами жителей, входящих в 150 различных национальностей, исповедующих множество религий, включая и слепую веру в коммунистические идеалы.