Так Андрей Шаткий в третий раз оказался на операционном столе.

Мрачные тени периодически засвечивались тусклым фиолетовым свечением, вырывая из темноты физиономии разных людей. Между лицами не было ничего общего, кроме того, что все они были в разной степени знакомы Андрею.

Вот Степан Тугин в страхе пятится и косо смотрит на лучшего друга.

Вот барменша, потряхивая массивными грудями, пронзает его голодным и гневным взглядом.

Старший лейтенант Ловчев укоризненно скользит взором по… Только теперь Андрей замечает свою полную наготу и беззащитность.

Фигуры и очертания лиц продолжают перетасовываться, превращаясь в карусель презрения. Вновь Алла Ивановна Рац вырывается на передний план, в её руках формируется имитатор фаллоса, который женщина подносит к своем губам. Но когда латексное изделие проскальзывает между губ, то лицо изменяется и Андрей с ужасом узнаёт в нём своего отца. Фёдор Маркович умело машет головой, стараясь заглотить поглубже, а его глаза в это время выражают отстранённое безразличие.

Андрей усилием воли гонит этот образ прочь и с радостью созерцает величественное лицо Андрея Павловича Ковыряло, с улыбкой демонстрирующего парню лекарство для жидкого стула. Шаттл уже вытягивает руку навстречу своему другу, но всё вокруг начинает дрожать и врача сменяет мама. Вера Георгиевна с остервенением начинает бросаться в сына слабительными пилюлями, пока не появляется декан из университета. Лариса Степановна безмятежно материализуется в фарватере Шаткой-Ядовой и передаёт той длинную указку. Для каких целей эта строгая женщина вооружает мать Андрею известно. Предвкушая урок кнута, Шаттл прячет лицо в ладони и привычно пытается абсорбироваться от происходящего. Но избиение указкой затягивается и становится невыносимым. Андрей ухитряется ухватиться за самый кончик педагогического, во всех смыслах, инструмента, но видит перед собою не мать, а старую санитарку из коридора, которую он с лёгкостью обезоруживает.

И с этого момента его ярость вырывается на свободу. Указка превращается в половую щётку и Андрей наносит ею стремительный удар в область головы этой ненавистной ему женщины. За первым размашистым ударом следует тычок в шею, затем снова размашистый удар и жертва заваливается на сторону. Окружающий Андрея мерцающий свет окрашивается в рубиновый цвет, на лице санитарки появляется кровь.

– Она сама виновата, – кричит Шаттл. – Смеяться над мною перед кучей незнакомых людей и остаться безнаказанной не удавалось ещё никому, глупая старуха.

Швабра описывает один полукруг за другим. Вот уже тёмные капельки крови сопровождают взлёты и падения инвентаря уборщицы, но Андрей уже не в силах остановится.

Постепенно он даже замечает, что сам становится сторонним наблюдателем жестокой расправы над санитаркой. Вот только вместо себя он видит мощную алую фигуру, за которой кружится не то галактика, состоящая из чёрных дыр, не то водоворот болотного цвета. Этот образ импонирует Андрею и он осознанно желает смерти женщине. Швабра превращается в исполинский молот. Красный великан делает финальный замах, словно заправский палач и…

И его останавливают неведомо откуда взявшиеся ангелы в голубых костюмах, но с крыльями и кварцевыми лампами в руках. В их лицах Андрей узнаёт пару соседей по палате №22. Совместными усилиями они вталкивают демона в его тёмный портал, который моментально захлопывается, неприятно и громко чмякая.

Сам Андрей тихо таится в самом тёмном уголке. Действия предательски переносятся в ту самую палату №22. Холодный пот проступает на висках и спине, но волнует Андрея невыносимый зуд между пальцев левой ноги.