Только подумайте, дорогие женщины, сколько любви вы вкладываете в эти бездушные вещи, сколько денег и времени! А как вы переживаете из-за сломавшейся помады или разбившейся пудреницы?

Если мужчина не ноет целый вечер по поводу того, что ему нужно срочно менять свечи, потому что машина троит, а просто молча сменит их, то женщина будет стонать по утраченному несколько дней и только после этого пойдет и купит новую вещь, хотя это было изначально верным решением. Зато сколько эмоций!

А главное в том, что мужчина облизывает своего железного коня не столько ради себя, сколько ради вас, чтобы вы гордились им, потому что ничто так не красит мужчину, как чистый автомобиль. К тому же подумайте, насколько приятнее садиться в машину своего приятеля и чувствовать себя королевой в начищенной до блеска «шестерке» с ревущей выхлопной трубой, чем поспешно скрываться в заляпанном грязью «мерседесе» с протухшими ковриками и чихающем мотором.

Поймете это – считайте, постигли мужскую душу.

На палубе «Сирены» было пусто, и Аня уже забеспокоилась, что опоздала искать своего героя в парусиновых брюках. Или тот дурачок из пункта проката ей просто наврал…

– Эй, здесь кто-нибудь есть? – прокричала я.

Откуда-то снизу высунулась голова в белой бандане, а затем незнакомец (это был он!) целиком показался на палубе.

– Что вам нужно? – прокричал он в ответ, вытирая руки тряпкой.

– Я дизайнер, фотограф и хотела бы с вами поговорить. Спустите, пожалуйста, трап, я подойду.

– Я не даю интервью.

– А мне и не нужно интервью, я хочу вас фотографировать.

Парень засмеялся и положил трап. Я поспешно взошла на борт.

– Меня зовут Анна. – Я протянула руку, но парень скептически посмотрел на нее и не протянул руки. – Хорошо. Энрике, кажется?

У меня запершило в горле. Я откашлялась.

– Как я уже сказала, я – дизайнер, фотограф из Москвы.

В глазах Энрике было недоумение.

– Это Россия. Знаете такую страну? – Я с надеждой посмотрела на него и подумала: «Вот дикарь!»

– Я работаю в рекламе. Ну, знаете, журналы, постеры…

Парень закивал и показал на открытую дверь каюты, на которой весел плакат с пышногрудой блондинкой в чем мать родила.

– Да, да, что-то в этом роде, но не совсем… – Я порылась в сумке и достала последний номер журнала, в котором вела фотопроект.

Энрике веером пролистнул страницы.

– Дело в том, что для воплощения следующей концепции нам нужен такой мужчина, как вы. Если вы не возражаете, то мы могли бы завтра провести небольшую фотосессию на пляже? Думаю, об условиях мы договоримся.

Его взгляд по-прежнему казался скептическим.

– Нет, вы не волнуйтесь, это все оплачивается, вот договор…

Я достала листок, но он даже не взглянул на него.

– Не надо никаких договоров, если это важно для вас… – Он сделал паузу. – Снимайте. Завтра в шесть часов вечера на пляже. Будет не так жарко.

– Да, отлично! – обрадовалась я. – И знаете что… вы не наденете опять те белые брюки?

– Черт! – Он хлопнул в ладоши. – Я вас вспомнил. Вчера это вы были там на пляже с фотоаппаратом.

– Да, я… – смутилась я.

– Скажите, вы всегда берете с собой фотоаппарат, когда идете купаться?

– Нет, не всегда.

– Вы же приехали на отдых, не так ли? – Он склонил голову набок и прищурил глаза.

– Да.

– Тогда почему бы вам не забыть о работе и не наслаждаться всем этим? – Он развел руки и заглянул в мне лицо.

– Ну, знаете, я вас не просила давать мне советы! – вспылила я.

– Ладно, не сердитесь, вам не идет. Я приду, как договаривались, и в белых брюках, если вы… – Его глаза лукаво заблестели.

– Что «если»? – Я все еще злилась.

– Если вы больше не будете ходить в этой дурацкой панамке… – Он указал пальцем на мою соломенную шляпу. – У вас красивые волосы, я заметил еще тогда на пляже. Не прячьте их.