– Кто будет биться на арене?

– Преступники, пленные и добровольцы, – бодро ответствовал жрец. – Игры, помимо того, что приносят радость жителям города, еще и освобождают наши тюрьмы от разного сброда, а улицы – от авантюристов и пройдох, гоняющихся за легкой наживой.

Царь кивнул. Жрец продолжил свои описания. Лето не слушал, зато Сова сверлил жреца глазами, чем изрядно того нервировал. Все закончилось быстро и бесславно для служителя. Царь грохнул вдруг ладонью по столу и негромко сказал:

– Нет.

Жрец опешил. Царь смотрел в пол, брови его сошлись на переносице.

– Никаких игр, – сказал он без выражения. – Промедление может стоить нам больше, чем жизни.

– Но царь…

– Ты, кажется, сомневаешься в моих словах, жрец?! – в голосе царя зарокотала близкая гроза.

– Прости меня, царь! – все-таки в верховные жрецы не берут идиотов. Глофа распростерся ниц, молитвенно протягивая руки к царю. – Я всего лишь пожелал бы услышать ваше повеление о том, чем нам должно заниматься. Приказ великого царя священен для нас, ибо устами царя вещают сами боги!

Лицо царя разгладилось. Лето скривил презрительную гримасу. На лице Совы выражение не сменилось. Царь приказал очистить тюрьмы и превратить узников в солдат. И казнить любого, кто попытается что-то вякнуть. И громко протрубить о сборе добровольцев в армию. А деньги, которые должны были быть потрачены на игры, потратить на оружие и доспехи.

В общем-то, ничего странного не произошло. Какие, к гиенам, могут быть игры, когда у нас грядет очередная война? А особенно такие игры, которые предлагал Глофа. В сущности, мне было ни капельки не жаль тот сброд, который дрался для развлечения публики на аренах традиционных игр, правда в последние два года я уезжал из Тармы до того, как они начинались…

– О чем задумался, Жаба? – прервал мои мысли догнавший меня Лето.

– Не понимаю, зачем царь меня позвал, – хмыкнул я. – Да и вообще…

Что именно "вообще" я объяснить не смог.

***

Яблочный Пирог догнал меня почти у самого входа в храм. Он запыхался, лицо его было покрыто грязными разводами, а гримаса была несколько недружелюбной. Однако, увидев, что я на него смотрю, он немедленно расплылся в улыбке.

– Жаба! – выдохнул он. – Я должен тебя сопровождать.

– Вот как? – деланно удивился я. – С чего бы это?

– Приказ царя…

– Слушай, Таска, а почему царь тебя отправил сопровождать меня именно к верховному жрецу? – спросил я. Даже не кривляясь, кстати, мне и правда было интересно.

Яблочный Пирог пожал плечами и не ответил. Двое его охранников переминались у него за спиной. Я чувствовал себя глупее некуда.

– Ладно, пошли, – вздохнул я, наконец, и мы вошли в раскрытые ворота. Скошенный вправо зиккурат храма Лугал-Дуку был оплетен ползучими лианами, а фруктовые деревья на ступенях как раз начали сбрасывать темно-красные листья. Храмовые стражи, одетые в вычурные раскрашенные в синий и красный панцири, неподвижно стояли там и сям, словно статуи. Я даже принялся к ним приглядываться. Надо же, ни один не переминался с ноги на ногу, не крутил башкой и не ковырялся в носу. Они даже смотрели одинаково – выпучив глаза. Я подавил в себе желание сделать какую-нибудь глупость, чтобы вывести этих истуканов из равновесия, и мы вошли, наконец, в прохладу храма. Я с наслаждением разулся и сунул ноги в неглубокий круглый бассейн. Мальчик-слуга принялся тщательно отмывать мои ступни от вездесущей тармской пыли. Таскины охранники замялись. Ничего не поделаешь – либо разувайся, омывай ноги и пройдешь дальше, либо стой здесь, на пороге. Они выбрали разуваться. Вернее Таска выбрал, конечно. Босые охранники лучше никаких охранников. Надо признаться, я даже был уже немного рад сопровождению. Все-таки в храм Лугал-Дуку я входил впервые.