– О таком в один день справки навести не удастся. Кто ж нам даст? ФСБ? Не реально. Конечно, и у наших оперов он где-то засветился, есть что-нибудь. Надо поговорить.

– Это как раз по твоей части. И не забудь поинтересоваться у своих коллег – нет ли за ним криминальных связей.

– Обижаете, – недовольно отозвался Вася. – Не первый год замужем, постараюсь.

– Надо не только постараться, – решительно настаивал я. – А узнать и понять, что их сближает и связывает сейчас. Не зря вдова назвала его Осей.

– Кровать. – Ухмыльнулся Вася.

– Не исключено. Вдова молода, привлекательна. С трудом допускаю, чтобы бы она хранила верность Круче в благодарность за сытую жизнь. – Я улыбнулся, вспомнив Розу-Розалинду. – Хотя может быть и самой целомудренной из всех монашек, каких я знаю.

– А вы многих монашек знаете?

– Ни одной, – честно ответил я и после небольшой паузы добавил, вспомнив плевки, которые вдова отпускала в сторону покойного. – Нет, на монашку наша подопечная не тянет.

– Такой протяни руку, по локоть отхватит. Круче, по вашим словам, за шестьдесят, а она моложе вас. Можете себе представить их рядом в постели, воркующими как голубки? – справедливо заметил Василий. – Свежо предание, но верится с трудом.

Не имеет смысла спорить, время покажет. У меня назначена встреча с вдовой, и ещё разберёмся во всех тонкостях. Но в бескорыстную любовь я тоже не верил.

– Есть ещё консультант Кручи, он у него был по художественной части, некто Иван Иванович, реставратор. Приходил к Тихону перед смертью, Роза Константиновна обещала дать адрес. Не найдет, так я знаю, где он работает.

– Последний, кто их видел живыми?

– По словам вдовы, он был предпоследний, кто видел Кручу живым. А может быть, и последним. – Я ещё не определился с предпочтительностью версии. – Надо прояснить сам предмет их встреч и деловых отношений. Попробую узнать подробнее при беседе. А ты потом поинтересуйся у своих, не числится за ним что, по их ведомству.

– Фамилия, где живет?

– Пока не знаю, подожди до завтра. – Василий кивнул головой. – По депутату действуем параллельно. Я зайду к ребятам из прокуратуры, ненавязчиво поинтересуюсь этой особой. Но на многое не рассчитываю, могут насторожиться.

– А что тут особенного?

– Считай, предчувствие, доказательств нет. – Я нащупывал подходы к делу вдовы. – И пока нет никакой явной связи криминального бизнеса антиквара, если таковой был, с Лисовским, ворошить эту тему опасно. Могут быть неприятности и у того, кто попросил, и у того, кто эту просьбу выполнит.

– А подмазать? – предложил Вася.

– Денег мы не платим из принципа и из уважения к закону, – назидательно поучал я. – Надеемся только на свои силы и дружеские связи.

– Дмитрий Александрович, а со следаками у вас как? Знакомые остались? – Вася также прикидывал наши возможности. – Неплохо бы узнать, что они нарыли.

– Поинтересуюсь, – без особого энтузиазма согласился я. – У них тоже не все просто. После реорганизации следственного комитета и прокуратуры они живут как кошка с собакой, норовят друг другу ножку подставить. А я, как тебе известно, оттуда ушел.

Обидно за бывших коллег. Недавно работали вместе и были нормальные отношения, но межведомственные склоки разрушили бывшее единство. В их войнах я не участвовал и сумел сохранить со всеми нормальные отношения, оставаясь на нейтральной полосе. Бывшим сослуживцам был не чужой, но уже не работал с ними. По-человечески, внешне, все нормально, встречаемся, при случае выпиваем стопку-другую. Но узнавать что-то нужное по моим частным расследованиям стало намного труднее.

– Разные истории рассказывают про ваше увольнение, – начал издалека Василий. —Даже не знаешь, чему верить.