– Да это развод. Знаешь, почему его усадьбу пикетируют?

– Ну, почему? – вздохнул он, шарясь в планшетке где-то в сети.

– Да у мэра отец болен. Умирает или даже умер. А он не хочет его воинам жизни отдать. Ни на гильотину, ни на кремацию. Сам, сука разрешил всё городское кладбище перекопать, а здесь зашипился. Ментов подтянул свой дом охранять.

– Может быть. Я тоже что-то такое слышал.

– Блин, у меня денег вообще нет! Выключай планшетку, либо за интернет плати!

– Хорошо, чё кричишь, – Роман убрал мой «галакси» в фирменный чехол. – Давай, Максимка, поехали на заработки.

Я выжал сцепление, воткнул передачу, не спеша покатил загород.

Гаишников в городе уже неделю нет. Всех ментов реально подтянули на охрану мэра. Поговаривают, что даже военные из местной части тоже там.

На магнитоле включили Нагано.

Дом мэра располагался в старой части города, где господствовали одноэтажные избы с хорошими земельными участками. Рост города с девятиэтажками и заводами пошёл прочь от реки. У побережья осталась лишь обанкротившаяся и ныне пустующая ткацкая фабрика. Сейчас этот район стал местом элитных застроек. Коттеджи и мини дворцы местечковых олигархов.

Ещё до управления городом, Крупов с сотоварищами и партнёрами выстроили два двухэтажных многоквартирных дома у стен Спасо-Преображенский монастыря. Запаслись гаражным комплексом, облагородились замечательной детской площадкой, пробурили собственную скважину и построили котельную. Спрятались за высоким каменным забором и штатом охраны. Не хило для будущего мэра небольшого городка. А ведь он только на пять лет старше меня. Сучья жизнь… Надо что-то менять.

Я припарковался у бордюра последним в ряду из более десятка автомашин различных марок и моделей. Все они были однотипно украшены чёрным знаком мишени на водительской дверце.

Роман ещё в дороге допил своё пиво и выбросил бутылку в окно. Сейчас его рука тянулась к моей полторашке. Я приложился к горлышку, жадно глотая пиво, словно меня мучила жажда. Небольшой остаток отдал. Закурил.

Мы сидели молча. Разглядывали сквозь лобовуху ситуацию на улице.

У железных ворот тусили две группы: Десяток парней жгли автомобильные покрышки, Чуть поодаль более многочисленная и пёстрая в одежде, вроде даже женщины есть. Значит парни – это воины жизни, вторые – наёмные пикетчики. Один из пожилых протестантов размахивал плакатом «Крупов выходи!!!». Идиотизм какой-то…

– Ты ничего не забыл?

Я протянул Роману половину сигареты.

Мы вышли из машины, пошли к костру.

Воины жизни равнодушно осмотрели нас и не прервали разговор между собой. Какие-то анекдоты травили. Парни стояли без головных уборов и в глаза бросались их отличительные знаки – мишени. В виде шрама у виска, либо татуировка с краю на лобовой кости.

– Мужики, что тут, как тут с пикетированием? – спросил Роман.

Парень, сидевший на корточках у огня к нам спиной, махнул рукой вдоль забора:

– Идите, увидите две палатки: кухня и штаб. Там вас запишу, проставят время. Там и расплатятся.

Вся интересующая информация. Коротко и ясно.

До ярко-оранжевых палаток в пятидесяти метрах от ворот мини-городка мы с Романом добирались вприпрыжку. На боковине одного из шатров маркером было выведено «кухня». Пред тем как зайти во второй шатёр, мы, не сговариваясь, двинулись к кустам – обосаться.

Внутри палатки штаба достаточно просторно. Два школьных стола, сейф. Четыре мужика в чёрной униформе с мишенями на лице сидели на пластиковых стульях и смотрели по ноутбуку что-то типа «трансформеров». Одного из них я сразу узнал – Николай Павлович Дроздин – мы вместе работали, он был моим начальником, в охране на заводе ЖБИ.