– Ну, как, класс, правда? – искоркой в глазах спросил Рем. – и злость, и холод куда-то подевались, да? Хорошо стало?

– Хорошо. – согласилась я, не став уточнять по поводу злости, которой у меня и не было.

– Ну, теперь ты в наших рядах, поздравляю! Испив раз людское горе, уже невозможно никогда забыть это ощущение. Хотя, у тебя-то и выбора не было, верно? – подмигнул Рем. – Правда, часто от меня такой благотворительности не жди, дальше сама себе будешь жижу добывать, а половиной со мной делиться.

– Хорошо. – согласилась я.

– Хорошо, – передразнил меня Рем, – и ты даже не спросишь меня, как и что?

– А зачем? – удивилась я. –Если ты будешь забирать у меня половину, значит, тебе эта жижа нужна не меньше моего. Поэтому, ты и сам все мне расскажешь.

Рем откинул голову и расхохотался, на этот раз искренне и задорно. Я же, пила вкуснейший кофе и рассматривала обстановку, ощущение, что я каким-то образов попала в сон одного из персонажей Палаты №6 не пропало, но я пыталась вникнуть в происходящее. Значит, я умерла, кем я была, и чем жила не помню, а единственное, что мне сейчас более-менее понятно это то, что я должна выпивать некую неизвестную и мерзкую жижу чтобы поддерживать жизнь.

Супер.

Я доела, допила эспрессо и Рем встал:

– Пойдем, покажу тебе самое интересное.

Из вполне себе уютной кухни мы вышли холл, и он больше не казался мне таким уже мрачным и холодным, скорее, готически-притягательным. Мы поднялись по лестнице на третий этаж, прошли вглубь коридора и Рем достал из кармана ключ. Дверь комнаты словно переделали из двери банковского сейфа, Рем сказал:

– Это только для подстраховки, без моего разрешения никто в эту комнату проникнуть не сможет. Так что, если у тебя в голове какая плохая мыслишка появиться, ты ее лучше прогони, а то… Ты же понимаешь, о чем я?

– Пока нет, но чувствую мне недолго ходить в неведении.

– А ты огрызаться стала, уф, мне такое нравится. – Рем открыл дверь и пропустил меня в комнату. Та выглядела словно кадр из мистического хоррора: вся комната была уставлена шкафами с фарфоровыми куклами, куклы были прекрасные и совершенно разные, краем глаза в этой пестроте мне показалось, что я видела даже подобие фарфоровой старушки с седыми волосами. Но ужаса нагоняли не сами куклы, у каждой красавицы изо рта торчали стеклянные трубки, кончик которой был опущен в маленькие прозрачные баночки, стоящие рядом, и по ним текла темная жижа вроде той, что дал выпить Рем. Какие-то баночки были заполнены почти до краев, какие-то и вовсе пустовали.

– Для нас – это все. – сказал Рем торжественно обводя рукой комнату. – Это та сила, благодаря которой мы живем, а не просто существуем как как отребье в виде комочков боли и холода. Много веков назад, наш Создатель придумал для нас эту величайшую силу, и до сих пор мы выживаем благодаря ей. До появления Создателя, мы скитались, мучились, боялись, терпели, а сейчас, посмотри, люди сами дают нам силу и власть, благодаря которой мы находимся на вершине пищевой цепочки.

– А при чем тут пищевая цепочка? Это же просто какая-то мутная дрянь, вытекающая из кукол, какое отношение она имеет к людям?

– Это не просто дрянь, это – энергия в чистом виде. Жижа, кукла – это просто образы, которые породил Создатель чтобы сделать энергию для нас, простых исполнителей, понятной и осязаемой. Но вся эта энергия – плоды наших усилий. Ее мы выжимаем из людей, чтобы жить и подстраивать мир под себя.

– Но как вы получаете эту энергию?

– Все просто до глупости. Ты знаешь, какие самые сильные человеческие эмоции?

– Счастье?

– Счастье? – рассмеялся Рем. – Гнев, страх, злость, ярость – никакое счастье никогда не сравнится по силе с этими чувствами! И чем больше, каждой из вас, получается добиться от человека этих чувств, тем полнее заполняется ваша чаша энергии, и тем больше человек вам отдает своих сил. Лучшие из вас могут выпить человека до дна, полностью забрав себе его силу, но даже выпивая человека понемногу, мы можем жить полноценно: не стареть, иметь физическую силу не сравнимую ни с каким человеком, внушать людям нужные нам мысли и эмоции, и жить вечно.