– Что ж его никто не снимет?

– А кому надо связываться? Это ж вроде как наказание по закону.

– Нет такого закона, чтобы мертвяков вешать, – тихо обмолвился Орландо.

– Да теперь разве ж разберешь, какой закон есть, а какого нету? – горестно вздохнул Рангай.

– Ты сам-то его видел? – не унимался Винсент.

– Сам не видел, слышал только. Бывало, идешь через лес, а он, бедолага, стонет с подвыванием.

Винсент демонстративно прислушался. Лес шумел листвой, щебетали птицы, пищала мошкара, что-то жужжало и шебуршалось в траве, но никаких пугающих подвываний слышно не было.

– Бывало, выпьешь сверх меры, идешь, и тоже что-то завывает, – поведал он глубокомысленно. – Сейчас не так, сейчас только в животе урчит.

– Тьфу ты! Пустобрешина и есть, – с досады плюнул под ноги Рангай. – Не веришь, сходи да посмотри. Там он! Шагов сотни за две, а может за три. Так люди говорят. Человек из самого Витано приезжал, от правителя, чтоб его лично повесить. А может, и сам правитель.

Пантор посмотрел на старика. Слова Рангая насторожили. Лорд Мессер не мог кого-то повесить. И отдать такого приказа тоже не мог.

– Слыхал, Пантей, твой друг лорд еще и мертвяков развешивает, – подлил масла в огонь Винсент. – А ты говорил, что он человек добрый.

Пантор развернулся и зашагал, куда указал старик.

– Эй, ты куда? – окликнул рыжий.

Но ученик мага не отозвался.

– Вот дурной, – буркнул Винсент под нос и побежал за приятелем.

Спины обоих скрылись в гуще леса. О том, что минуту назад на лесной дороге было четверо, напоминали теперь лишь покачивающиеся ветви, да легкий треск сучьев под ногами приятелей.

– Скажи, Рангай, а что люди говорят, как звали того повешенного? – задумчиво глядя им вслед, спросил Орландо.


– Пантей! Куда ты ломишься?! Да погоди ж ты!

Пантор пер через кусты, будто стая перепуганных кабанов. Внутри клокотало: сколько можно подозревать неведомо в чем лорда Мессера? Сговорились они все, что ли? И Орландо, и Винсент. А теперь еще этот старик. Ясно же, что маг не мог, не мог такого сделать, такого приказать. Не мог! И вместе с этой злостью где-то в глубине души шевелилось страшненькое предательское: «Или мог?» От этой мысли Пантор злился еще больше. На Орландо, на Винсента, на старика, на себя. И еще яростнее пер через кусты в направлении, какое указал Рангай.

– Да погоди ты! – нагнал и схватил за руку рыжий.

Пантор поглядел на приятеля.

– Куда тебя несет?

– Я хочу найти этого никем невидимого повешенного. И если он на самом деле существует, я отвяжу его и спрошу, кто и за что его повесил, чтобы раз и навсегда закончить этот разговор.

– А если старик прав и этого бедолагу повесили по приказу твоего лорда? – как-то очень искренне спросил рыжий. Настолько искренне, что злиться на него стало невозможно.

– Вы не знаете лорда Мессера, – тихо произнес Пантор.

– А ты его знаешь? – Рыжий смотрел без издевки и говорил непривычно мягко. – Со временем люди меняются, Пантор.

Едва ли не впервые правильно произнесенное имя резануло по ушам. Пантор не ответил, развернулся и снова зашагал сквозь кусты, но уже не так стремительно.

– Эй! Есть кто живой? Или неживой? Откликнитесь! Ау! – заорал ученик мага.

Он ходил и кричал. Звал еще и еще. Ответа не было.

Винсент смирился и лишь молча шел следом. Деревьев в лесу было много, повешенных ни одного. И не было слышно ни единого звука, какой могло бы издать разумное существо с заткнутым ртом, подвешенное за ноги.

Деревья расступились вдруг. Поляну заливал мягкий свет клонящегося к закату солнца. Посреди поляны возвышалось одинокое раскидистое дерево, трепетали красиво подсвеченные золотом солнца листья. Пантор почувствовал, что устал, выдохся. Он сел под деревом на траву и привалился спиной к крепкому массивному стволу. Винсент опустился на корточки рядом.