До места мы добрались под утро, дождь прекратился, и белый туман окутал берега, даже моста не было видно. Подобравшись ближе, мы прислушались. Слышно было шум воды, легкий скрип деревянных половиц, чуть покачивающихся на ветру, щебет ранних птиц. Других звуков не было.
– Дакота, Снайпер, вперед на мост, – прошептал Вожак.
Мы тихонько, пригнувшись, ступили на мост. Я шел первым, Киаран за мной. Впереди, на расстоянии двух метров ничего не было видно. Дощатый настил под нами тихонько скрипел. Доски были настланы поперек с большими промежутками, приходилось делать широкие шаги. Вдруг одна доска громко треснула и проломилась под Киараном. Снайпер провалился, издав душераздирающий вопль, но успел зацепиться за канат, которым были обвязаны поперечные дощечки. Крик его пронзил мертвую тишину, и прокатился эхом на много миль в округе. Да было, отчего кричать, мост висел над бурной каменистой рекой на высоте около тридцати метров. А внизу туман, ничего не видно. Я быстро подскочил и помог нигеру забраться обратно на мост. Таиться больше не было смысла.
– Если не хочешь пройти скрытно, – сказал Вожак, сплюнув от досады. – Пошли в разведку этих двух придурков.
Противоположного берега мы достигли быстро. Киаран скачками, не останавливаясь, ринулся вперед меня. Благо, что берег был чист, а то бы он раскидал по сторонам как кегли весь военный состав, сидящий в засаде.
– Ну, его, – сказал Снайпер на берегу. – Больше не пойду через этот мост.
– Пойдешь вплавь? – спросил я, и прислушался. Тишина. Здесь нас никто не ждал.
Вся группа благополучно перешла мост без приключений. Проходя мимо нас, Вожак укоризненно покосился, но ничего не сказал.
– Мост старше моей бабушки, – попытался оправдаться Киаран. – Уже сгнил совсем.
– Я понимаю, – ответил Дилан. – Но можно же, было не орать так?
Вожак ушел вперед, скрывшись в сыром тумане.
– Посмотрел бы я на тебя, если бы под тобой проломилась доска, – процедил сквозь зубы Киаран.
– Я все слышу, – донеслось из тумана.
Дальше мы продвигались вдоль реки по уже натоптанной тропе. И когда солнце поднялось довольно высоко, решили сделать привал. Это место было нам знакомо давно. Если спуститься вниз к реке, пробраться сквозь прибрежные высокие кустарники, то попадешь в довольно просторную пещеру. Там мы ночевали уже не раз. Кроме нас этой пещерой пользовались некоторые проводники одиночки.
Сбросив, наконец – то, тяжелый рюкзак на плоский большой камень, я сел рядом и протянул ноги, облокотившись спиной о холодную стену пещеры.
* * *
Глава – 4.
В баре тускло горел свет. У барной стойки, позевывая, скучал бармен. Посетителей было не много. За столом у окна сидел одинокий человек, он заходил сюда не часто и почти ни с кем не общался. За другим столом, напротив бармена, сидели четверо, двое головорезов из шайки Инграма, и двое незнакомцев, прибывших в Городские развалины вчера вечером. Бармен Джо, именно так звали молодого худощавого парня, обслуживающего это заведение, знал это точно. Они остановились в комнате наверху. Больше в баре никого не было. Четверо посетителей играли в карты.
– Все, ставлю последнее, что у меня есть, – сказал один из них, темноволосый незнакомец с карими глазами.
Он достал из кармана ярко красный камень, величиной с голубиное яйцо. Это был артефакт редкий, и довольно крупный. Встречался он действительно нечасто, так как возрождался на месте аномалии – Дьявольском шаре. Огненный электрический шар возникал внезапно, в любом месте, размер его тоже менялся от гусиного яйца, до трех метров в диаметре. Шар мог взорваться в любую минуту, парализуя все живое на расстоянии двадцати метров, и сжигал все дотла. После его взрыва на выжженной земле находили целебные артефакты – камешки коричневого цвета, и очень редко – ярко красные. Красные ценились намного дороже. С помощью этих камней, можно было защитить организм от радиации и других опасных болезней.