«Пиши адрес. Если кто тебе и поможет, так это Машка, она с покойниками водится».

И вот теперь Олеська стояла перед суперкрутым домом и растерянно крутила головой.

Хмурый секьюрити с волчьим взглядом остановился за решеткой напротив нее и очень вежливо спросил:

– Чего стоим?

– К ведьме пришла, – застенчиво призналась Олеська, нервно постукивая тонким каблучком по асфальту.

– Ну так иди, – пожал он плечами.

– А можно? – несмело спросила она. – Я ведь не предупреждая пришла, без записи и прочего.

– Иди уже, – с нажимом ответил охранник.

– Что-то вы всех пускаете, я смотрю, – осмелела Олеська. – Жильцов совсем не охраняете.

– Так то жильцов, – хмыкнул парень. – А Магдалина Константиновна сама кого хочешь охранит. Иди, первый подъезд, пятый этаж.

Олеська перекрестилась для храбрости и пошла, цокая шпильками по керамическим плиткам двора.

А по пути она беспокойно думала о том, что наверняка эта ведьма дерет много. Слишком дорого это – жить в таком доме. С каждым шагом нарастало глухое раздражение. Пальмы и диванчики в стиле Луи Четырнадцатого, что украшали этажные пролеты, ее добили. Не такие должны быть ведьмы. Не должны они жить так.

Около двери в квартиру ведьмы Олеська еще раз перекрестилась, буркнула «с богом» и нажала кнопку домофона. Спустя секунду раздался тихий щелчок, и дверь открылась.

– Захлопни замок и иди на кухню, – раздался голос из домофона.

«Во буржуйка, аж дверь за нее техника открывает», – с легкой завистью подумала Олеська и ступила на паркет бледно-желтого цвета. В центре холла лежал квадратный белый ковер, на котором латиницей были вытканы какие-то стихи. Слева от него уходила ввысь лестница на следующий уровень. А прямо по курсу виднелась кухня в уютном стиле английского загородного дома – цветы в вазах и на тканях, настоящее дерево и непередаваемый дух благородства.

Ведьма оказалась девушкой лет тридцати, бесцветно-некрасивой, с хищной уверенностью во взгляде, в джинсах с дырками и русой косой до колен. Сидя на кухне, она мирно сажала грядки на ферме в онлайн-игре и рассеянно обмахивалась веером. На экране серебристого ноутбука мычали недоенные коровы и ведьма с сожалением оторвала от них взгляд. Потом посмотрела на Олесю и хмуро сказала:

– Привет. Меня Магдалиной зовут.

Видно было, что она раздосадована тем, что ее отвлекли от игрушки.

«Имечко как у библейской проститутки», – мелькнуло в голове у Олеси, но вслух она вежливо произнесла:

– Здравствуйте. А меня к вам Прасковья направила.

– В курсе, – еще один сожалеющий взгляд на ноутбук, и после короткой заминки ведьма захлопнула крышку.

– Мне рассказывать, что случилось? – недоуменно спросила Олеся, рассматривая короткий топик ведьмы, открывающий кольцо с бубенчиком в пупке и цветное тату на предплечье.

Магдалина внезапно усмехнулась и как-то подозрительно ласково спросила:

– Что, подруга, не похожу я на ведьму?

– Неа, – в припадке честности призналась девушка.

– Так определяйся: тебе ехать надо или шашечки?

Олеська осмотрела шикарную квартиру и обреченно согласилась:

– Ехать.

– Тогда давай гадать. Доставай фото.

Протянув длинную ногу, ведьма зацепила деревянный ящичек под столом, подтянула к себе и достала какие-то картинки. Потом вперилась взглядом в услужливо подставленное Олеськой фото и принялась тасовать цветные квадратики. Они так и мелькали в ее руках, песком перетекая из одной ладони в другую, а ведьма не отрывала взгляда от точеных Алёниных черт на фото. Она всматривалась в ее застывшую красоту, что-то шептала и нежно улыбалась. Она словно уговаривала умершую девушку рассказать ей нечто сокровенное, она словно убеждала ее в том, что ей можно доверять.