– Я уже поела, Федор. Меня ждут другие дела.

Он заглянул мне за спину и несколько удивился.

– А это кто, Наташ? Кажется, мне знакомы ее черты…

Меланья стояла, низко опустив голову.

– Ну же, барышня, глаза-то подними.

– Какая она тебе барышня?! – резко спросила я. – С ума что ли сошел? Это, между прочим, землячка твоя, из вашей глухой дыры приехала!

Я еле сдерживала себя, сама не понимая, почему так взвилась: «Как только язык его поганый повернулся назвать ее барышней?! Ослеп, что ли, девку деревенскую от барышни не отличает?! Или позлить меня хочет?! Так ничего у тебя, Феденька, не выйдет!»

Чуть повысив голос, я обратилась к Меланье:

– Ну, чего ты молчишь, как глупая коровушка? Видишь, барин к тебе обращается – ответствуй! Вы раньше встречались?

Она подняла наконец голову, робко взглянула на него и тут же опустила глаза. Федор удивленно произнес:

– Мела-а-а-анья?! Что она тут делает?

Фонтан злости поднялся в моей груди: «А-а-а, так вы еще и знакомы?!»

Я сделала шаг в сторону, с интересом наблюдая за ними. Федька подошел вплотную и поднял голову Меланьи за подбородок. Увидев это, я недовольно задышала чаще, а руки нервно заерзали, теребя платье. Негодование мое набирало обороты, но я не торопилась его изливать и с интересом ждала, что будет дальше. Они стояли и смотрели друг на друга.

– Как же ты сюда попала? Как твой брат? Как его здоровье? Уехал он куда, или по-прежнему проживает в нашей деревне? – засыпал он ее вопросами. – Что, замуж ты так и не вышла?

– Не вышла… Ну что вы, Федор Федорович, не извольте беспокоиться, всё хорошо, – ее противный смиренный голосок выводил меня из равновесия. Я уже совершенно не верила этой наигранной кротости. Их разговор меня жутко раздражал. На первый взгляд, ничего предосудительного в этой беседе не было: они только воспоминали общих знакомых. Но звенящие в душе колокольчики уже сливались в дружный тревожный хор, он гремел в моей голове, и, чтобы остановить его, я громко крикнула:

– Заканчивайте свою милую беседу! У нас есть более важное дело: мы направляемся в покои отца. Твоя землячка будет ходить за папой, не так ли, Меланья? – строго спросила я ее.

– Да-а-а, барышня, – кротко ответила она. – Работы грязной я не боюсь… всё сделаю, как скажете.

– Следуй за мной! – скомандовала я. Не помня себя, схватила ее за руку и потащила наверх.

Что это было, я и сама не понимала: никогда ранее я не позволяла себе голой рукой взять за руку служанку. А Федор с таким задумчивым видом смотрел нам вслед, что я даже решила поменять свои планы: «Похоже, Петечка, придется тебе еще немножко меня подождать. Не могу я сегодня оставить без присмотра своего мужа! Что-то не нравится мне в сем вертепе. Я должна во всём разобраться, чтобы развеять сомнения или утвердиться в их правоте».

– Барышня, мне больно, больно, – доносилось из-за спины.

Я остановилась и удивленно развернулась к ней.

– Больно? Отчего?

– Вы… вы так давите на мою руку, что даже пальцы побелели, я их уже совсем не чувствую.

Я в недоумении посмотрела на наши руки и только сейчас поняла, как сильно сжала кулак. Я тут же брезгливо разомкнула пальцы и раздраженно бросила через плечо:

– Не отставай, шагай за мной быстрее! Не может отец ждать тебя весь день.

– Да-да… – испуганно кивнула она.

Меланья шагала позади, след в след, и я чувствовала ее дыхание. Тогда оно еще не было зловонным и пропитанным ненавистью ко мне…