Я уже почти дошла до столовой, когда меня посетила новая мысль. Я оглядела себя с ног до головы и подумала: «Нет! Нет-нет! Всё будет не так, я сделаю по-другому!»

Я кликнула служанку. Она возникла, словно из ниоткуда.

– Эй, как тебя там? Да не важно. Послушай, что я скажу.

Наклонилась и прошептала ей на ухо:

– Хочу форму мужскую, с сапогами! И примерно на мою фигуру! Пусть найдут самого плюгавого матроса на борту и разденут донага, всё с него снимут!

– Да где ж мы такого найдем?

– Я слышала, на кораблях бывают мальчики, кажется, они зовутся юнгами. Такого найдите! Наверняка у них есть чистое белье для смены, так вы мне его и принесите: кальсоны, сорочку, подвязки, чулки, кюлоты, треуголку, камзол, манишку, воротник – всё! И чтобы через пять минут! Бегом!

Вернувшись в свою каюту, ждала я, конечно, не пять минут, а гораздо дольше. Видимо, искали самого плюгавого, как я выразилась. Но наконец-то всё заказанное ворохом лежало у моих ног.

Я собрала волосы в высокий пучок, поснимала украшения и бросила их к платьям. Так странно получилось, что каждое из них упало в аккурат возле того наряда, для которого было предназначено. В моих руках осталась последняя нитка жемчуга, от которой я не смогла отказаться. Пришлось надеть ее на руку, чтобы ничего не было на шее. Я облачилась в мужской костюм. Видно, он и впрямь был с какого-то юноши, потому что пришелся мне почти впору, лишь сапоги оказались великоваты. «Ну ничего, – подумала я, улыбаясь, – как-нибудь дошлепаю». И пошлепала, радуясь в душе: «Ох, как же сейчас будет весело, Наташа! Как же будет хорошо!»

Я осторожно постучала в двери столовой.

– Сколько можно ждать? Извини, я уже практически закончил трапезу, а твой ужин совсем остыл. Так что ты можешь воротиться в свою комнату и дальше корпеть над выбором нарядов. Иль ты опять ко мне голая заявилась? – и он рассмеялся.

«Какая же я умница! – подумала я. – Сообразила, что он предугадает мои действия! Вот ты и ошибся, Николенька», – возликовала я, радуясь своей сообразительности, и снова тихо постучала.

– Да что же это такое? Кто там такой робкий? Заходи уже!

Я не двигалась с места и постучала опять.

– Чёрт бы тебя побра-а-ал! – выругался он.

И я, услышав его тяжелые шаги к двери, с нетерпением ждала, что она вот-вот распахнется. Николай стукнул по двери с неимоверной силой, вымещая раздражение. Я стояла едва дыша, голова была опущена, треуголка скрывала мое лицо.

– Как ты посмел беспокоить меня?! В глаза смотреть, когда барин с тобой говорит! – заорал он, ведь явно не предполагал увидеть матроса. – Как посме-е-ел?!

Я услужливо склонилась перед ним низко-низко. Так, чтобы он как можно дольше не мог понять, кто перед ним.

– Чего тебе надо?! Или она с поручением прислала? С каким?

Я закивала.

– Чего язык проглотил? Или отрезал кто за болтовню? Ну, признавайся! С чем пожаловал?

Я отодвинулась от двери, давая ему возможность выйти.

– Странный какой! Да кто же это? Или она опять что-то затеяла? Ну да я быстро разберусь!

И он стрелой вылетел из столовой, а я осталась стоять на прежнем месте. Голова моя была всё так же опущена, руки сложены на груди.

Как только он скрылся, я прошла внутрь, цокая каблуками по паркету: столовая оказалась одним из немногих мест на судне, где не было ковров. Тошноту как рукой сняло, ничто меня больше не беспокоило, азарт бередил душу.

Я села на его место, хотя для меня было приготовлено удобное кресло, обитое расшитой вручную атласной тканью. Моя сторона стола была застелена белой кружевной скатертью, там лежали изящные женские приборы, стояли высокие бокалы, расписные тарелки – всё-всё, что необходимо было барышне, красивой молодой девушке, какой он, похоже, хотел видеть меня.