– Ну, долго ты меня мучить будешь, Лизавета? Говори скорее, что у вас произошло! Да не томи-и-и! – я слегка прикрикнула. – Объясняйся скорее! И прощения больше не проси, я не злюсь на тебя вовсе. И еще попрошу, говори мне «ты», от твоего «вы» с души воротит, мне это совсем не нравится.

Лиза вздохнула, поняла, что деться ей от меня некуда, и начала говорить – очень тихо, опустив голову.

…Как только ваш экипаж покинул дворец, Федор вернулся в гостевой домик. Он никуда не ушел и остался там проживать. Его никто не трогал. Все делали вид, будто не знают о нем ничего, даже граф о нём не вспоминал и не пытался его выдворить.

В один из вечеров я гуляла по саду, размышляя о прочитанных книгах. Матушка не сопровождала меня, в это время она, по обыкновению, была с графом. У его сиятельства, сейчас другие печали, кажется, он жениться надумал…

Я удивленно взглянула на Лизу: эта новость несколько отвлекла меня от собственных страстей. Но Лизонька не удовлетворила моего любопытства и неспешно продолжила рассказ.

…Так вот, я услышала за спиной чьи-то шаги и, обернувшись, увидела Федора. Он шел за мной на некотором расстоянии. Немного испугавшись, я ускорила шаг, но поняла, что Федор не отстает. Не собираясь играть в догонялки, я резко остановилась:

– Что вам угодно, сударь? Почему вы меня преследуете? Вы нарушаете мой покой и мешаете прогулке, а посему я прошу вас удалиться!

Он улыбнулся, подошел вплотную и буквально насквозь пронзил меня взглядом своих черных, как омуты, глаз:

– Ну полно, Лиза, за что же вы так строги ко мне? Разве мы не стали друзьями за то время, что я здесь проживаю? Как не идет вам эта грубость в голосе! Зачем же вы меня прогоняете? Я могу составить отличную компанию для ваших вечерних прогулок: из меня, я думаю, получится неплохой собеседник.

Я удивилась столь смелому его предложению: всё ж таки он был мне не ровня, так что я попыталась поставить его на место:

– Вот уж, сударь, насмешили! Какой из вас собеседник? Что вы знать можете? Вам совершенно неведомы мои размышления. Мне не будет с вами интересно! Вы не знакомы ни с французской классикой, ни с латынью, не знаете ни одной буквы текста, над переводом которого я тружусь. Так о чём же мы можем говорить?

Федор смотрел на меня, нагло улыбаясь. Он вел себя так, словно был здесь хозяином. Спокойно выслушал обидные слова, ни разу не прервав. От его взгляда мне стало не по себе, и я отвела глаза.

– Я с уверенностью могу сказать, что в жизни есть более интересные и удивительные вещи, о которых не пишут в заумных книгах. Я, Лизонька, поверьте, кое-что знаю. И, если соблаговолите, готов и с вами поделиться.

К своему удивлению, – продолжала Лиза, – я не стала возражать против его присутствия, и мы проследовали дальше, ведя неспешную беседу. После того случая он еще несколько вечеров сопровождал меня в прогулках по парку. Мы говорили о совсем незначащих вещах: о разных людях, о жизни – но отчего-то мне было интересно. И я стала ждать этих встреч. Единственное, о чём он не хотел беседовать, так это о вас. Прости… о тебе, Наташа. Я несколько раз затрагивала эту тему, но он резко и категорично обрывал даже попытки разговоров, в которых могло быть упомянуто твое имя. Единожды он всё же сказал:

– Ее я обсуждать не буду, ни с кем! Я жажду стереть этот образ из своей памяти! Больше никого не хочу любить!

Его слова одновременно и заинтриговали меня, дорогая Наташа, и взволновали мою душу. Я влюбилась. Да так сильно, что, как бы я ни противилась, это чувство возобладало над разумом. С той поры для меня перестало иметь значение, из какого он рода и сословия. Его голос… он переворачивает мне душу. Как только он начинал говорить, неважно о чем, всё сразу меркло вокруг, и я слышала только его. Одного я не могла понять: как можно запретить себе любить? Ведь это чувство накрывает тебя всецело, и ты больше не властен над собой.