– Что же?! Что же теперь бу-у-удет?! Наташа! Что же теперь будет?
Она смотрела на меня абсолютно детскими глазами, и я никак не могла подобрать слова, чтобы успокоить ее. Язык не поворачивался сказать, что всё будет хорошо. Видеть ее отчаяние и боль становилось невыносимо. Мне обязательно нужно было что-то сделать, придумать, как поправить ситуацию, я почему-то чувствовала и долю своей вины… Я не осознавала почему, но это чувство навсегда поселилось в моём сердце, в моей душе. Я очень долго потом не могла от него избавиться.
Я подошла к ней, обняла за плечи и прижала к себе. Она всхлипывала, а я гладила ее по волосам.
– Надька, не волнуйся, мы обязательно что-нибудь придумаем и всё-всё исправим.
Она продолжала говорить сквозь слёзы:
– Ну что ты, Наташа, теперь – всё! Всё закончится для меня плохо. А папа? Мне страшно даже подумать, что будет. Что скажет моя мама? Что они теперь со мной сделают? Ведь ты знаешь, какие они.
Она зарыдала еще сильнее.
– Надя, остановись, сделай глубокий вдох… – Я всё же проговорила эти слова. – Всё будет хорошо. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить и в каких передрягах я оказывалась… Гораздо хуже твоей!
Надин резко подняла голову, прекратила даже всхлипывать и посмотрела на меня очень серьезно:
– Наташка, ну что ты такое говоришь? Куда уж хуже?! Ты всегда могла найти слова, чтобы отвлечь меня…
Я тихонько встряхнула ее за плечи, заботливо вытерла платком слёзы, которые ручьями текли по щекам, и сказала спокойно и убедительно:
– Так, Надя, теперь нам нужно собраться. Хватит рыдать, давай думать.
Надин держала меня за руки и смотрела так, словно только от меня сейчас зависела ее судьба и только я смогу ей помочь. Я судорожно думала, пытаясь подобрать слова, но ничего толкового придумать не могла. Неожиданно меня осенило.
– Надька, а что если тебе скрыться на какое-то время… пока будет расти живот?
– Куда я скроюсь-то? – она недоуменно посмотрела на меня. – В кладовку что ли спрячусь?
– Ну, не знаю… Мы можем уехать с тобой, например, во Францию… Или хоть за город, в наше дальнее имение. Скоро начнется лето, и мы можем провести это время там. И, когда тебе придет срок разрешиться, мы придумаем, что сделать с ребенком. Возможно, оставим его у кого-то в деревне. И ты вернешься, решив свои проблемы.
Надя испуганно смотрела на меня.
– Наташа, а ты думаешь, у нас получится уехать так надолго? Сколько вообще должно пройти времени, ты знаешь?
Я отрицательно покачала головой. У меня были определенные представления об этом периоде, но сколько точно времени нужно, чтобы на свет появилась новая жизнь, я не знала. Мне не хотелось ее огорчать, и я уверенно сказала:
– Да ладно тебе, Наденька, расстраиваться. Ну, может быть, месяцев шесть пройдет…
Надя наконец воспряла духом и, повеселев, ответила:
– А ведь не так всё плохо, Наташка. Мы с тобой еще будем танцевать и веселиться как раньше, вот только со всем этим разберемся.
…Что-то больно кольнуло в груди… Медленно подняв голову, я не отрываясь смотрела на Надин. «Наверное, уже никогда мы не будем вместе танцевать…» – пронеслось в моей голове. Внутри поселилось странное предчувствие, обдающее душу холодом…
Я быстро зажмурилась, потрясла головой и постаралась прогнать недобрые мысли, но тщетно. Пересилив себя, всё же спросила:
– Надин, ты можешь точно сказать, когда всё произошло? Сними платье, я хочу посмотреть, как изменилась твоя фигура.
Надя подняла голову и начала подсчитывать.
– Кажется, месяца три назад… Нет, больше. Было холодно… в начале января.
Я вздохнула:
– Значит, прошло уже больше четырех месяцев. Наденька, как же это? Уж от кого – от кого, а от тебя-то я точно такого не ожидала. Как ты не побоялась последствий? Зима… Да как же ты задницу-то свою не отморозила? – вдруг ляпнула я.