– Про дом ты мне потом расскажешь, давай лучше про Николая.
Надин вздохнула, чуть надув губки, недовольная, что я ее прерываю, но глаза ее тут же заблестели, и она принялась говорить.
– Я всё про него разузнала. На том приеме была и Нелидова, а она всё про важных вельмож знает. Так вот, восемнадцати лет молодой граф отправился получать образование в одно из самых престижных высших учебных заведений, Лейденский университет в Голландии. Помимо учебы, он освоил драматическое, оперное и балетное искусство. Натали, он вращался в высших кругах европейского общества, был представлен при дворе Англии, Франции и Пруссии. Ему сейчас двадцать шесть, и он самый завидный жених Петербурга. Чудо как хорош! Короткие волосы слегка вьются, бакенбарды только подчеркивают красоту лица. Наташа, а взгляд у него какой дерзкий… смотрит так, будто видит тебя насквозь. Одет по заграничной моде, белые лосины подчеркивают стройные ноги, а камзол весь расшит золотой нитью. Талантлив несказанно, играет на скрипке, виолончели и фортепьяно.
Николай явно произвел впечатление на мою подружку. Я уж было хотела поддразнить ее и напомнить, что на молодом Шереметьеве свет клином не сошелся, но она сама продолжила рассказ.
– С ним прибыли из-за границы его друзья, вместе с которыми он учился. Не менее красивые молодые вельможи, также завидные женихи: родственник Панина, двадцатипятилетний Александр Куракин, князь Николай Юсупов, троюродный брат Николая, камер-юнкер Василий Шереметьев… Правда, он происходит из нетитулованной ветви рода, но чертовски хорош собой. Еще граф Николай Румянцев, подающий большие надежды. Молод, двадцати трех лет, но уже определен на службу в Малый дворец: его мать – статс-дама и гофмейстерина императрицы. И самый молодой – двадцатилетий сын фельдмаршала, крестник императрицы, флигель-адъютант Степан Апраксин. Скажу честно, Наташа, он понравился мне больше всех. Все они люди холостые, праздные, сказывают, затрудняются только избранием, у кого обедать или с приятностью вечер проводить.
Надин разрумянилась и с трудом переводила дух, тараторя и хвастаясь:
– Еще до начала бала, в первых залах парадной анфилады, начались приглашения на танец. Барышни записывали кавалеров в бальные книжки. В моей carte de ball, могу тебе с гордостью заявить, не было ни единой свободной странички. Полонез я танцевала со Степаном Апраксиным, менуэт с Николаем Румянцевым, потом мазурка, котильон… Ах, Натали, это было превосходно! Жаль только, маменька и папа быстро устали и мы вынуждены были уехать: я так и не смогла увидеть финальный фейерверк.
…Картинки, которые возникали перед моими глазами, подхватывали меня и переносили в роскошную залу. И вот я уже в окружении молодых людей. Статный кавалер приглашает меня. Необычайно красивая музыка уносит нас в танце, рождая новые, приятные ощущения и эмоции, затягивает и закручивает всё сильнее…
Эти разговоры увлекали меня в новый мир и отдаляли от собственных переживаний. Я наконец-то почувствовала себя легко. С каждой новой темой я возвращалась к жизни, чувства смешивались, и приятные эмоции вытесняли боль и страдания. Мое горе не казалось мне уже таким огромным, события, о которых рассказывала Надин, звали к приключениям.
Надин держала меня за руки, поправляла волосы, удивлялась моему внешнему виду, и я уже не обижалась и смеялась вместе с ней. Время текло незаметно, пора было расходиться, и мы договорились, что я приеду с ответным визитом на следующий день. Мы были полны решимости осуществить наши планы навестить институтских подружек и подумать, на какие мероприятия сможем отправиться. Перед уходом я клятвенно обещала рассказать ей всё, что со мной приключилось, и никогда больше не делать никаких глупостей. Обнявшись, мы расцеловались и обе радовались тому, что вновь обрели друг друга.