Ник допил чай и сел обратно на кожаный диван, продолжив смотреть на жизнь хищников, чья жизнь была такая же изменчивая, как и у него самого…

Говард затормозил свой внедорожник на грунтовке и заглушил двигатель. Зарево продолжало пробиваться сквозь ночной мрак, готовя прекрасные широкие поля к утреннему рассвету. В отдаление виднелись черты развалин величественного и покорённого временем аббатства. Хмурые стены молча смотрели на округу, вспоминая былые времена процветания, и людей, посвятивших им целую жизнь.

Льюис потушил фары и выключил стереосистему. Благостная тишина окутала его, будто собираясь напеть тихо на ухо колыбельную. Здесь среди пустоты и покаяния находилась невидимая дорога к звёздам, по которой ушёл рыцарь Гальгано.

Говард вылез из автомобиля и прикрыл за собой дверцу, поставив внедорожник на сигнализацию. Он поправил на правом боку пластиковую кобуру с пистолетом «SIG-Sauer» и с нерешительностью вступил на поле, где среди высоких всходов, лежала пелена грусти, похожая на огромное тканное полотно. Массивные стены аббатства молча подмигнули Льюису через свои пустые оконные проёмы и продолжили звать к себе.

Говард коснулся открытой ладонью правой руки высокой травы, которая прошептала чуть слышную молитву. Он продолжил идти по полю, где на линии горизонта появлялся багряный солнечный диск. Казалось, что именно здесь и живёт истинная вера, потерянная людьми среди жизненных неурядиц и собственных ошибок.

Льюис подошёл к стенам аббатства, чувствуя, как потери, так и обретение, сделанное здесь и сейчас. Он дотронулся ладонью до кирпичной клади стены, пытаясь услышать внутри себя голос грешника и праведника Гальгано Гуидотти. Его рыцарская история – это обретение Бога через смерть, страдания и тяжесть собственных грехов. Его меч, навсегда проткнувший камень и ставший для него тем самым крестом искупления, находился на холме, где стояла ротонда.

Говард дышал и не мог никак надышаться ароматом настоящей свободы. Он слышал странную заунывную мелодию скрипки, а редкий звук ударных инструментов призывал продолжать идти.

Льюис добрёл до ротонды и вошёл внутрь. Меч рыцаря Гальгано встретил его, улыбнувшись из-под плексигласового купола. Он медленно и нерешительно подошёл к нему и встал перед ним на колени. Крест в виде меча в камне заворожил его взгляд и Говард закрыл глаза. Губы Льюиса стали шевелиться, читая чуть слышно: «Отче, наш».

Говард открыл глаза, неотрывно смотря на меч, и стал искать нечто, что могло бы быть средством связи с таинственным орденом. Вокруг купола лежали только небольшие камни и ничего более. Льюис опустил голову, продолжая просить у Господа помощи. Он дотронулся ладонями камней и, несколько раз проведя по ним, нашёл пустотелый фальшь-камень. Говард взял его в руки и быстро раскрутил. Внутри находился небольшой огрызок простого карандаша и маленький клочок бумажки.

Льюис тут же написал, как можно с ним связаться и кто он. Его руки быстро завинтили фальшь-камень из керамики с пластиковой резьбой и Говард положил бутафорию к куполу. Он быстро перекрестился и встал с колен, а первый яркий лучик утреннего солнце ослепил ему глаза при выходе из ротонды…

Майское утреннее солнце светило в окно домашнего кабинета Андрея, играя на небольшом зеркальце, стоявшем на стеллаже, среди книг, оловянных солдатиков разных эпох и сборных моделей танков и бронеавтомобилей. Часы молча отсчитывали минуты, а фотографии в рамках, напоминали о разных моментах прошедших лет.