Укладываясь, Ярослав повернул хмельное лицо в сторону менялы и с чувством оскорбленного достоинства, как умеют только выпившие люди, произнес:

– За что я отдал неделю и Парагвай?! А? Говнюк ты паршивый!

О том, чтобы запустить этот день по третьему кругу, нечего было и думать.

«Во-первых, этот подлый жлоб не согласится, – сказал себе Ярик. – Предложить мне ему уже нечего, отдал самое дорогое. А, во-вторых, неизвестно, как оно выйдет. Может, еще хуже, чем было. Хватит. Наигрались. Если вот так разбрасываться неделями – никакой жизни не хватит».

Он отвернулся к стене, но напряжение и перевозбуждение двух последних дней, а, вернее одного дня, пережитого дважды, гнали сон прочь.

«Слушай, а что, если попросить истукана поменять меня местами с Олесей? На денек».

Ярик порывисто перевернулся на спину и заложил руки за голову.

«Представляешь, оказаться сейчас в ее теле… – азартно зашептал в его голове мечтатель, и губы Ярослава невольно растянулись в улыбке. – Рассмотреть все, потрогать, почувствовать. Как она там, интересно, все это ощущает? На себя ее глазами взглянуть. А потом – обратно».

«Ага! – отозвался вечный оппонент мечтателя, скептик. – А если откажется этот мерзавец возвращать тебя обратно? Так ведь можно и на всю жизнь в девчачьем теле застрять! Ты этого хочешь?»

«Нет, – испугался Ярик. – Этого я не хочу!»

«Ну, вот и не дуркуй! Повезло родиться мальчишкой – так и будь им! А то, вишь, чего удумал! – последнюю фразу скептик явно бросил в сторону мечтателя. – Нет, в девчоночьем теле бывать, конечно, надо, но не целиком и не насовсем!»

«Это ты удачно сказал! – рассмеялся Ярослав.

«Что там удачного? – кисло отмахнулся мечтатель. – Ты просто трус. И всегда был трусом. И девчонки это чувствуют, поэтому у тебя с ними и не выходит ничего».

Улыбка сразу пропала с лица Ярика.

«Ладно, – вздохнул мальчишка. – Давайте спать. Утро вечера мудренее. Пусть все успокоится, а там видно будет».

Однако утро вместо упокоения принесло скандал. Мама Олеси пришла к Ярикову деду и рассказала, что ее дочь вернулась домой выпивши, измазанная и исцарапанная, после вечера, проведенного с его внуком.

Оказывается, матери девочек, после возвращения дочерей, устроили им допрос с пристрастием. И, как ни пытались те отпираться, дескать, были только вдвоем, но объяснить, откуда у них взялось спиртное, не смогли. В конце концов, как пишут в криминальных сводках, «под давлением неопровержимых улик обвиняемые сознались в содеянном».

В семье Олеси этот случай запустит целую цепь событий. Напуганная тем, что дочь может, как тогда любили говорить, «пойти по наклонной», ее мать решится на шаг, который задумала уже давно, но вряд ли бы когда-то сделала ради себя. А вот ради спасения единственной дочери, ради того, чтобы оторвать ее от этой распутной подруги, и, еще важнее, чтобы у девочки не стоял перед глазами пример отца-пьяницы, измученная женщина решится уйти от мужа.

Пока Олеся будет отдыхать на море, мать подаст на развод, соберет их с дочерью пожитки, отвезет к своим старикам в далекий уральский городок, а потом съездит в Туапсе и заберет оттуда дочь. Ярослав Олесю никогда больше не увидит. Его только-только разгоревшееся чувство первой влюбленности останется без объекта применения.

Светлана, несмотря ни на что, со своим первым любовником все-таки будет встречаться. И в этом году, и в следующем. Потом она уедет учиться, окунется в желанную городскую жизнь, и их с Олегом пути тоже разойдутся навсегда.

Дед Ярослава оказался штучкой еще той. Он терпеливо выслушал мать Олеси, но ответил ей не очень-то ласково. Пообещал жестко поговорить с внуком, потому что алкоголь – это, конечно, недопустимо.