На этот раз за отрезвление страны государственная машина возьмется с невиданным размахом. На выполнение задачи будут мобилизованы не только производители спиртного и предприятия торговли, но и милиция, прокуратура, профсоюзы, вся система образования и здравоохранения, все общественные организации и даже творческие союзы писателей и композиторов.

Государство впервые пойдет на снижение доходов от продажи спиртного, которые до этого были едва ли не основой бюджета, принося в него около четверти всех поступлений.

Станут пропагандироваться безалкогольные свадьбы, где народ за столом будет недоуменно таращиться на соки и газировку. Под такую «выпивку» и закуска в горло не полезет, и музыка в пляс не позовет. Даже «Горько!» будет кричаться вяло и недружно, без вдохновения.

Кончится все полным извращением здравой идеи: вырезанием эпизодов из любимых фильмов, порубками уникальных виноградников, появлением повсюду левых перегонных заводов, сверхдоходами водочной мафии, ростом коррупции, массовыми отравлениями ядовитым алкоголем, недовольством населения и, в итоге, революцией. Только на этот раз в обратную сторону, к капитализму. Видимо, в подобных ситуациях – не так важно, куда. Главное, чтобы не так, как было. Что-то же делать надо!

Но это все будет позже, а пока двое ребят в жаркий полдень стояли за углом сельмага, советуясь. Ярославу внутрь магазина лучше было не соваться: сразу видно, что несовершеннолетний, спиртное могли не отпустить. Поэтому рослый Олег вернулся из разведки и докладывал:

– Есть «Три топора» – убойная вещь! Только тара какая-то нестандартная – по 0,5. Огнетушителя бы, я думаю, хватило, а полушки на четверых, боюсь, маловато…

– Три топора – это что? – переспросил Ярослав.

– Портвейн «Три семерки». Может, возьмем два пузыря? – предложил Олег. – Не волнуйся, деньги у меня есть!

– Да, нет, не надо, – испугался Ярослав. – Двух многовато будет. Бери один. Хватит.

Его опыт употребления алкоголя пока исчерпывался бокалом шампанского на своем пятнадцатилетии. И сейчас Ярик побаивался: если старики застукают его выпившим – мама потом даст прикурить!

Место для пикника выбрали на поляне у края леса, в укромной низинке, которую от пустынной проселочной дороги отделял густой кустарник. Долгий июньский день был все еще жарким, поэтому расположились в тени прямо под копной свежескошенного сена. Пока девочки деловито распаковывали и раскладывали на газетах еду, ребята соорудили небольшой костерок – еду дымком подкоптить, да и комаров вечером отгонять.

Ярослав украдкой поглядывал то на копну сена, то на Олесю. Неужели именно здесь и именно сегодня все и произойдет? И вот эти симпатичные коленки, которые так соблазнительно выглядывают сейчас из-под ее легкого платьица, когда она, сидя на траве, режет хлеб – неужели эти коленки он уже сегодня сможет развести руками? У него перехватывало дыхание.

– Ну, что? За знакомство? – предложил Олег первый тост. Все засмеялись, как будто он сказал что-то очень веселое. Радостное волнение буквально перехлестывало через край. Еще бы! Они одни, без взрослых, сами взрослые, пара на пару, с вином, и – то ли еще будет!

Ярослав поднес ко рту граненую водочную стопочку с портвейном и посмотрел на Олесю. Она тоже держала стопочку у губ и, поймав его взгляд, озорно улыбнулась.

Чтобы показать свою взрослость, Ярослав уверенно выпил портвейн, по-молодецки крякнул и потянулся к закуске. Олеся, слегка пригубив, поставила стопку обратно на газету.

– Э, нет! Так дело не пойдет! – вмешался Олег. – Хотя бы один хороший глоточек – надо!

– Ты чего, Олеська? – подключилась Света. – Ну-ка, давай, без выпендриваний!