Привычка делать зарисовки появилась у меня в школе. У каждого ученика был свой способ борьбы со сном во время урока. Кто-то менялся записками, кто-то сладко спал. Я же сидел за первой партой, окружённый отличниками и занудами. Однажды я смотрел на учителя и пытался представить его в смешной одежде. Или с нелепым выражением лица. В шляпе ведьмы или костюме клоуна. Зрелище было таким забавным, что я достал тетрадь и попробовал нарисовать то, что видел. К моему удивлению получилось довольно неплохо, и практически на каждом уроке я оттачивал своё мастерство. Смотрел в окно и делал зарисовки того, что видел. Эту привычку я пронёс через всю студенческую жизнь. Время от времени творчество накрывало меня, и я садился рисовать. И теперь Анника находила рисунки то в туалете, то в зале, то под кроватью. Она молча складывала их в стопку на столе.

Вся следующая неделя пролетела как один день. Мы ходили в кино, целуясь на задних рядах, как подростки. Бегали под дождём, начинали день с кофе и булочек в уютных кофейнях, плавали на теплоходе, посещали выставки и музеи, сделали кучу фотографий. Всё это время я оглядывался по сторонам в поисках знакомых, носил большие солнечные очки и шляпы и старался разговаривать тише. В ресторанах занимали столики в углу, потрясающе романтичные и… тёмные.

Хельсинки – мой родной город. Город, в котором я родился и вырос. У меня куча друзей и знакомых, и я не хотел, чтобы слухи обо мне и Аннике добрались до мамы. Конечно, я должен был признаться ей, что собираюсь провести все лето с женщиной, которую знаю всего несколько недель. Но я должен сделать это сам, с глазу на глаз.

Я люблю свою маму. В молодости она была очень красивой и грациозной. У неё даже имя нежное – Айна, что означает «постоянная». Но мне её жалко. Когда я рос, маме приходилось разбираться во всём самой. На её плечи легли заботы о доме и маленький ребёнок. А ещё внук, которого молодые родители то и дело оставляли «на выходные», а забирали через неделю. Прибавьте к этому стресс после развода и разбирательств, одиночество и злые языки, которые смаковали мельчайшие подробности семейной жизни моих родителей.

Психологи и семейные терапевты советуют: «Заводите детей – они помогают сплотить семью». Дамские журналы пестрят советами о том, как забеременеть втайне от партнёра. Да так, чтобы он узнал об этом последним. По-моему, чушь полная. Это некоего рода обман. Я принял бы своего ребёнка и его мать, если бы это случилось нечаянно. Или не сработали таблетки. Ведь там всегда написано: «Гарантия 99 %», а я достаточно «удачлив», чтобы попасть в этот один оставшийся процент. Либо если страсть была такой сильной, что все мысли о предохранении отошли на второй план. Но если бы я узнал, что моя партнёрша спланировала всё с самого начала или перестала употреблять препарат, «забыв» сказать мне, я бы не простил. Это чистой воды предательство. И ставки здесь слишком высоки, чтобы ответить «ничего страшного» на «извини». Это не сумочка, оплаченная твоей картой, которая стоит на два нуля в конце больше, чем она сказала. Это даже не котёнок, которого принесли в подарок человеку с аллергией. Это ребёнок. Это навсегда.

Я поздний ребёнок. Говорят, женщина должна родить после тридцати пяти для себя, чтобы снова почувствовать себя молодой. И мама решилась. Её не смутило, что когда у неё начал выпирать живот, моему брату исполнилось двадцать. Он женился на однокласснице, которая, к тому же, жила по соседству с нами с малых лет. Они играли в песочнице, позже она помогала ему делать уроки. Поступили в один университет. Вероятно, им было мало того, что они проводили вместе весь день, разделяя общих друзей, детские воспоминания, фотографии, учителей, дорогу в школу и институт. Им захотелось разделить ночи, оплату счетов и иллюзии.