Он лег на стопку постельного белья свернувшись калачиком и прикрыл уши, но не полностью, чтобы услышать, если к шкафу кто-то подойдет. Закрыв глаза, он мысленно представил, как они всей семьей идут в парк аттракционов: мама с папой улыбаются друг другу и Гене, покупают ему два стаканчика мороженого, и он катается на карусели, пока у него не закружится голова. Это было выдуманное воспоминание, потому что в парк его всегда водила одна мама, пока отец или пил или работал, и у нее всегда было из-за этого плохое настроение, поэтому Генина радость от похода в парк, сильно горчила от маминой кислой мины. Он не понимал почему мама остается с отцом, если она все время грустит и плачет. У половины ребят во дворе не было папы и их матери выглядели намного довольнее жизнью, чем его мама.

Гену заставил вздрогнуть звук удара. Он привстал на локте убрав руки от ушей. Раздался еще один полушлепок-полуудар, как будто отбивают мясо. Гена, не раздумывая выскочил из шкафа и побежал на шум.

На полу кухни лежала мама, ее черные волосы разметались по светло-коричневой плитке, она извивалась, корчилась и пыталась отвернуть голову, как можно дальше, но у нее ничего не получалось. Над ней навис отец, он успел раздеться до шорт и теперь его дряблое тело, с обвисшим животом прижимало маму к полу. Он занес кулак для очередного удара.

– Нет! Не надо! Пожалуйста! – Гена ухватился за кулак отца, всем весом потянув его к полу.

– Ты на кого прыгаешь? Мамку решил защищать? Шлюха твоя мать! – он с легкостью отцепил от себя Гену и взяв его за грудки потряс перед своим лицом. От него пахло смесью водки и дешевых сигарет. – Все бабы шлюхи и суки! Бабы ничего не стоят!

Он с силой отшвырнул Гену так, что тот со всего размаху ударился затылком об холодильник. На секунду в глазах потемнело, он смог отползти под стол. Генино сознание распалось на множество отдельных друг от друга частей, которые он пытался собрать вместе. Отчаянно кружилась голова, глаза не могли сфокусироваться и к горлу волнами подступала тошнота.

Где-то далеко кто-то кричал. Гена не сразу узнал в истошных воплях мамин голос. Сидеть было невозможно, нестерпимо хотелось лечь, мир покачнулся и, внезапно, его правую щеку уже холодила напольная плитка. Лежа на полу и цепляясь за сознание, Гена увидел широко распахнутые, залитые кровью мамины глаза.

Над ней склонился отец, держа в руках окровавленный нож. Но что это..? На его темно-коричневой, загрубевшей от тяжелой работы на улице, руке, сверху лежала снежно-белая, небольшая женская кисть, будто бы направляя его. Гена поднялся взглядом по расшитому мехом и бисером рукаву, до высокого, так же богато украшенного головного убора и увидел красивый женский профиль, в этот момент женщина и отец синхронно повернули к нему злые лица, одинаково забрызганные кровью. «Разве папа не замечает, что у него на спине сидит какая-то тетенька?» мелькнуло у Гены в голове, перед тем, как он окончательно потерял сознание.

Гена не помнил сколько он был в отключке. Когда он очнулся мамины глаза уже были полуприкрыты. Ее волосы намокли и свалялись от крови, по всему телу и через прорези на халате виднелись небольшие ранки, внутри которых что-то желтело. Гена удивленно их разглядывал, недоумевая, как через такие небольшие дырочки могло вытечь столько крови. Он потряс маму за плечо.

– Мам. Мама! – Гена тряс ее все сильнее. – Вставай! Ранки же совсем маленькие! Я как в прошлый раз помогу тебе кровь убрать! Вот смотри мама! – он схватил первую попавшуюся тряпку и начал возюкать ею по луже крови. Она уже начала сворачиваться и подсыхать по краям темно-коричневыми хлопьями.