– Нет, не дядя, но уже горячо, – захихикали сзади.

Мелисса боязливо обернулась. Комната была пуста. «Так, – подумала она, хватаясь за голову, – я чокнулась. Разговариваю с невидимыми людьми. Пора отправляться в психлечебницу».

– Алекс, прекрати издеваться над ребёнком! Она же твоя дочь! – строго сказал ещё чей-то голос.

И Мелисса вспомнила, где же давно-давно, в далёком пелёночном детстве, слышала голоса этих людей. Голос её снизился до потрясённого сухого шёпота.

– Это вы? – едва шевеля пересохшим языком, спросила она. – Где вы?

– Мы здесь, дочка, – со шкафа свесился Алекс Смирзес, точно такой же, как и на фотографии, что висела в тяжёлой золочёной раме на середине стены в гостиной. – Привет!

– Па-па… – прошептала Мелисса.

Из-за шкафа вышла и Лилия Смирзес, тоже молодая, не старше двадцати пяти лет.

«Нет… Это нереально! невозможно! Они же умерли!»

– Долго же нам не удавалось тебя найти, – улыбнулась Лилия Смирзес, пытаясь погладить дочь по голове. Но её рука прошла сквозь тело Мелиссы, как это часто случалось и с Джинни, если та волновалась. – Ведь мы уже приходили к тебе! Помнишь?

Мелисса крепко задумалась.

– Нет, – шепнула она, не отводя взгляда от лиц родителей. Ей совсем не верилось, что они всё-таки пришли. Мелисса была готова вот-вот проснуться в своей постели и понять, что всё то, что с ней случилось этой ночью – только сон.

– Ну, это было довольно давно, – задумчиво сказал Алекс, слезая со шкафа. – Тебе только исполнилось шесть лет. Ты сидела около огромного торта, который тебе купил Бертрам, и пыталась взять его в рот целиком.

– Я помню, как бедняжка Эстелл долго носился по коридору с дикими воплями, – в глазах миссис Смирзес замерцали радостные огоньки. – Он никак не верил, что маленькие дети способны так сильно испачкаться.

– И не только испачкаться, – расхохотался мистер Смирзес, – а и испачкать! Таким грязным я своего друга с четырнадцати лет не видел! Мы тогда вместе упали в огромную лужу около нашей школы. Кстати, и ты сейчас там учишься.

– Насколько мы знаем, без особого рвения, – произнесла Лилия с грустью в голосе.

– Но что я могу поделать? – Мелисса взмахнула руками. – Уроки нудные, одноклассники мерзкие, учителя злобные… С чего я должна любить школу, если там надо мной все издеваются?

– А ты дай отпор, – посоветовал папа с лукавой улыбочкой. – Покажи им, что ты – моя наследница! Будь я на твоём месте, я бы уже…

– Ты уже снова ходил бы весь в синяках и со сломанным носом, как после той драки со Стивеном Пауэрсом, – мягко засмеялась мама. – Не слушай Алекса, Мелисса. Если бы ты была его точной копией, то…

– То школа стояла бы на ушах, – закончила девочка. – Многие преподаватели так говорят. Они думают, что я и одна способна свести с ума всех учеников и всех учителей.

– Значит, что у меня растёт достойная наследница, – заключил Алекс Смирзес. – Даже мы с Бертрамом вдвоём не могли добиться такого фурора.

– А я, говорит Барбара Мэллой, вполне могу, – грустно вздохнула Мелисса. – Но меня это не особо радует.

– Барбара Мэллой? – презрительно скривился мистер Смирзес. – Дочка того старого угря, Ланса Мэллоя, что ли? Чего ты её слушаешь? Узнаю в девчонке его потомка! Кровопийца, трусливая кровопийца. Не обращай внимания.

– Джессика Лоуренс тоже. И вообще все девчонки. Они считают меня странной, потому что я ни с кем не общаюсь. Дядя мне не разрешает.

– Бертрам? – прозрачные глаза мистера Смирзеса округлились. – Это на него совсем не похоже.

– Значит, с тех пор, когда вы друг друга знали, прошло слишком много времени, – печально заключила Мелисса. – Он теперь превратился в трудоголика: целыми днями торчит на работе, очень редко со мной разговаривает и ничего мне не разрешает.